Танис Полуэльф, любивший уединение, нарочно построил свой дом достаточно далеко от соседей. Одинокого, оставленного наедине со своими мыслями ребенка одолевали странные фантазии. Одной из них была идея, что головные боли вызваны человеческой кровью, текущей в его жилах. Постепенно в нем росла уверенность, порожденная ночным кошмаром, привидевшимся ему после особенно жестокой головной боли, что его мучения закончатся, если он вскроет вены и выпустит эту чуждую кровь. О фантазиях такого рода он никогда никому не говорил.
Лорана не стыдилась того, что вышла замуж за получеловека. Она часто дразнила Таниса за его бороду – ни у одного эльфа борода не росла. Танис тоже никогда не стеснялся того, что он получеловек.
А его сын мучительно переживал это.
Гил мечтал об эльфийской стране, которую он никогда не видел и, возможно, никогда не увидит. Деревья Квалинести были для него более реальными, чем деревья в саду его отца. Он недоумевал, почему родители так редко ездят в Квалинести, а когда и едут, не берут его с собой. Он знал (или ему казалось, что он знал), что это отчуждение – вина его отца. И это являлось одной из причин, из-за которой Гил негодовал на отца с силой, порой пугающей его самого.
– Во мне нет ничего от моего отца! – убеждая себя, говорил Гил сам себе каждый день перед зеркалом, опасаясь, что безобразные человеческие волосы могут прорасти и на его подбородке. – Ничего! – повторял он с удовлетворением, исследуя свою чистую, гладкую кожу.
Ничего, кроме крови. Человеческой крови.
И поскольку Гил боялся этого, он не мог ни говорить об этом, ни смириться с этим. Приходилось хранить молчание.
Молчание между отцом и сыном нарастало год за годом, подобно со тщанием возводимой каменной кладке. И теперь это была стена нешуточного размера.
– Ну что, отец, похоже, письмо читать ты не собираешься? – поинтересовался Гил. Танис нахмурился, ему не понравился высокомерный тон вопроса. Гил поджидал, когда отец отчитает его.
Он сам не понимал, почему нарывается на ссору, на выяснение отношений. Что-то должно было прозвучать... Что-то, не произнесенное до сих пор...
Но Танис надел терпеливую улыбку, предусмотренную исключительно для таких случаев, и вытащил свиток из футляра.
Гил отвернулся. Подойдя к окну, он невидящими глазами уставился на буйную растительность искусно разбитого внизу сада. Ему одновременно хотелось уйти отсюда и послушать, что сообщает в своем письме Карамон.
Гил не общался с большинством людей, с которыми был знаком, с теми, что приходили навестить его родителей. Он находил их шумными, грубыми и недалекими. Но он любил большого, веселого Карамона, любил его широкую, щедрую улыбку, бурный хохот. Гилу нравилось слушать истории о сыновьях Карамона, в особенности о похождениях старших, Стурма и Танина, путешествовавших повсюду в поисках приключений. Сейчас они пытались первыми из людей, рожденных не в Соламнии, стать Соламнийскими Рыцарями.
Гил никогда не был знаком с сыновьями Карамона. Несколько лет назад, возвратившись из какой-то секретной поездки вместе с Танисом, Карамон предлагал взять с собой Гила посетить гостиницу. Танис и Лорана отказались даже говорить об этом. Гил был настолько огорчен, что неделю хандрил, не выходя из своей комнаты.
Танис развернул свиток и быстро пробежал его глазами.
– Я надеюсь, с Карамоном все в порядке? – спросила Лорана. Ее голос звучал тревожно. Она не вернулась к своей работе, с беспокойством глядя на лицо Таниса, читавшего послание.
Гил тоже взглянул. Танис выглядел взволнованным, но, дойдя до конца, улыбнулся. Потом покачал головой и вздохнул.
– Младший сын Карамона, Палин, проходил Испытание в Башне Высшего Волшебства – и успешно выдержал его. Теперь он Белый маг.
– Храни нас, Паладайн! – воскликнула Лорана в изумлении. – Я знала, что мальчик изучает магию, но и предположить не могла, что дело зайдет так далеко. Карамон всегда уверял, что это мимолетное увлечение.
– Он и надеялся, что это мимолетное увлечение, – заметил Танис.
– Поражаюсь, как это Карамон такое допустил.
– А он и не допускал. – Танис передал ей свиток. – Сейчас прочтешь: Даламар просто взял это дело в свой руки.
– Но почему же Карамон должен был запрещать Палину проходить Испытание? – спросил Гил.
– Потому что Испытание может привести к гибели испытуемого, – сухо ответил Танис.
– Но ведь Карамон собирался позволить другим своим сыновьям участвовать в рыцарских испытаниях, – возразил Гил. – Они могут оказаться не менее опасными.
– Рыцарские испытания различаются, сынок. Карамон знаком с поединками со щитом и мечом, а о поединках на лепестках розы и паутине знает немного.
– И к тому же там был и Рейстлин, – добавила Лорана, как будто это была одна из причин.
– При чем тут его дядя? – поинтересовался Гил, хотя прекрасно знал, что имеет в виду его мать. Но он был в эти дни в настроении спорить.
– Совершенно естественно, что Карамон опасался, как бы его меньшенький не выбрал темный путь, по которому пошел Рейстлин. Однако все, к счастью, закончилось благополучно.
"А какого пути, по которому пойду я, опасаетесь вы, милые родители?
– еле сдержался, чтобы не крикнуть, Гил. – Наверное, всех, и темных, и светлых! Всех, ведущих прочь от этого дома... Ну погодите, когда-нибудь..."
– А можно мне прочитать? – разобиженно спросил Гил.
Молча мать передала ему свиток. Гил читал его медленно. Вообще-то он умел читать человеческие рукописи не хуже, чем эльфийские, но разбирать огромные, круглые, взволнованные каракули Карамона было нелегко.
– Карамон пишет, что заблуждался. Он считает, что должен был уважать решение Палина изучать магию, вместо того чтобы пытаться принудить его быть тем, кем он не является. Он гордится, что Палин выдержал Испытание.
– Он это сейчас говорит, – проворчал Танис. – И говорил бы совсем иное, если бы его мальчик погиб в Башне.
– Во всяком случае, он дал ему возможность попробовать, что больше, чем вы позволяете мне, – парировал Гил. – Вы держите меня взаперти, как дорогого попугая!
Лицо Таниса помрачнело.
Лорана поспешно вмешалась:
– Ну, Гил, пожалуйста, не заводись. Скоро обед. Если вы с папой отправитесь умываться, то я скажу повару, что...
– Послушай, мама, не надо переводить разговор на другое! На этот раз не поможет! – Гил крепко сжал свиток, черпая в нем уверенность. – Палин не намного старше меня, но он отправляется в путешествие вместе с братьями. Они увидят мир, они будут участвовать в приключениях! А я никогда не отходил от дома дальше изгороди!
– Но это же совершенно разные вещи, ты прекрасно знаешь, – попытался успокоить разошедшегося сына Танис. – Палин – человек...
