В этот момент в салон вошел коммандер Сэмюэльс и остановился у люка. Александрия жестом велела ему подойти.
— Приношу извинения, Джеймс, — шепнула она ему на ухо. Веки ее затрепетали, опустились, потом распахнулись. — Полагаю, самое время объяснить кое-что вам и нашим гостям. Пожалуйста, встаньте у люка и возьмите вот это. — Александрия сунула ему в руку небольшой пистолет 32-го калибра. Убрав оружие в карман, он повернулся к люку.
Откашлявшись, Александрия подождал, пока Сэмюэльс займет свое место.
— Мой предок, Родерик Деверу Эрталль, первым открыл то, что я собираюсь открыть вам.
Тайлер перевел взгляд с Сэмюэльса на Эрталль. Черты его исказила уродливая гримаса.
— Канитан, я прошу вас не делать этого, — сержант сделал шаг в сторону Эрталль, что все окружающие восприняли как угрозу. — Эти люди не поймут. Никто.
— Сержант Тайлер, — устало откликнулась Александрия, — вы свободны. Ступайте в свою каюту и известите службу безопасности об отмене состояния боеготовности. — Она оперлась о подоконник обзорного окна, чтобы выпрямиться.
Тайлер порывисто развернулся к люку и бросился прочь, по пути грубо задев Сэмюэльса плечом. Его команда охранников быстро последовала за ним.
Эрталль кивнула, и Сэмюэльс закрыл люк. Она потерла затылок, тряхнула головой и подошла к окну рядом с Найлзом.
— Итак. — Она поглядела на Комптона, с вызывающим видом вставшего перед ней. — Полагаю, мы дошли до точки желоба, где можно начать отвечать на некоторые из ваших вопросов, доктор Комптон. — Пошарив в кармане, она достала пузырек с таблетками. Не глядя, перевернула его кверху дном и вытряхнула две таблетки, забросила их в рот и проглотила, не запивая. — И тогда я сообщу вам причину, по которой вы находитесь здесь.
Александрия кивнула Сэмюэльсу, и тот, подойдя к креслу управления, щелкнул выключателем. Защитные ставни широких обзорных окон начали раздвигаться. Группе «Событие» показалось, что они глядят в самую темную бездну во всей Вселенной. Когда глаза их начали привыкать к темноте, они различили круговращение неестественных цветов вокруг носа гигантского судна. Синевато-зеленое сияние расходилось от него почти на шестьдесят футов, открывая зрелище, которого до сих пор не доводилось видеть никому, кроме команды «Левиафана».
— Вы видите сочетание гелия, водорода и нашего электрического поля. По сути, это поле помогает противодействовать самому давлению водяного столба, фактически создавая пузырь воды низкого давления вокруг нашего прочного корпуса. — Александрии снова пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть, но она продолжала, зная, что времени, пока она держит себя в руках, у нее в обрез: — И хотя давление бездны все равно пробивается, оно находится под контролем комбинации нашего электрического поля и композитной конструкцией «Левиафана». Доктор Комптон, будьте добры, пройдите вперед и коснитесь, пожалуйста, обзорного окна.
Подойдя к акриловому окну, Найлз оглянулся на Эрталль, кивком пригласившую его продолжать. Коснулся пальцами стекла и ощутил безграничный холод. Затем, к его изумлению, под его прикосновением стекло стало мягким и податливым.
— Вся композитная структура «Левиафана» была видоизменена. На такой глубине мы не столько боремся с давлением, сколько становимся его частью.
Александрия кивнула Сэмюэльсу, тот щелкнул выключателем и заговорил в скрытый микрофон:
— Мостик, это коммандер Сэмюэльс. Доведите внешнее освещение до ста процентов, пожалуйста. Рулевой, самый малый.
— Есть, коммандер, замедляемся до двух узлов, прожекторы включаем на полную мощность.
— Я говорю вам это не затем, чтобы растолковать динамику «Левиафана», а скорее чтобы показать, в какой экстремальной среде мы находимся и волшебство того, что таит это окружение.
В это время в смотровой салон вошел Анри Фарбо в сопровождении доктора, неся под мышкой свернутый халат. Прислонив свой костыль к столу для совещаний, Анри уселся. Доктор, заинтересовавшийся происходящим, отошел к краю салона. Фарбо же со своей стороны посмотрел на Коллинза и слегка кивнул головой. Джек понял, что Анри в лазарете что-то нашел.
Как только группа «Событие» повернулась к высоким, широким окнам, глубины моря распахнулись вокруг них, и чернейшая ночь обратилась светлым днем. Алиса и Сара, не удержавшись, в один голос охнули.
— Боже мой!.. — только и смог проронить Найлз Комптон.
Подводная панорама открывала вид на дальнюю южную стену Марианского желоба. Виднелись утесы и гребни, характерные для горных цепей на дне моря, но усеянные небольшими отверстиями, каждое в окружении множества таких же. Миллионы, миллиарды отверстий, вытянувшихся ровными рядами, они казались очень древними, будто вырыты были миллионы лет назад. Сэмюэльс щелкнул другим выключателем, и центральные обзорные окна на миг замутились, а потом показали увеличенное изображение стены желоба в одном из множества изгибов. И тогда стала видна форма отверстий — на самом деле они были сводчатыми, а значит, нипочем не могли возникнуть в силу естественных причин, выточенные течениями и приливными волнами океана.
— Смахивает на руины строений индийцев анасази на юго-востоке, — заметила Сара, узнав высокие своды рукотворных пещер.
— В точности то же сказал мой прапрадед, впервые увидев их в 1853-м, только в куда более мелких водах Венесуэлы. Джеймс, можете приказать на стандартной вперед десять минут, пока не доберемся, — она улыбнулась, оглянувшись на Коллинза и остальных, — до угодий.
— Есть, капитан! — Сэмюэльс передал приказ, и присутствующие ненадолго ощутили ускорение «Левиафана».
Тут Александрия обратила внимание, что доктор и Фарбо к ним присоединились. На Треворе ее взгляд задержался достаточно долго, чтобы тот почувствовал себя неуютно.
— Доктор, вот уж не ожидала увидеть вас здесь. Пожалуйста, изложите Джинни мой диагноз. Похоже, ее тревожит, что я не в своем уме.
Тревор сглотнул, но не тронулся со своего места у переборки. Расцепил скрещенные на груди руки и огляделся, видя множество взоров, устремленных на него. Ничего другого не оставалось — пришлось ему рассказывать о болезни капитана:
— Болезнь капитана Эрталль наследственная, вызывающая сильнейшие спазмы сосудов вплоть до гематом и кровоизлияний в мозг. Естественно, все это подвергает капитана колоссальному давлению и может вызывать резкие перепады настроения, вплоть до шизофренического поведения. Я вам скажу, поскольку капитан, очевидно, этого не сделала, что эта болезнь фатальна; ею страдал весь ее род. В основном она проявляется по женской линии, причем в довольно юном возрасте.
— По большей части вы описываете болезнь Ослера, доктор Тревор, — отозвался Коллинз, поглядев на Фарбо, ответившего ему взглядом легкого удивления. — Но один из симптомов, описанных вами, не числится в ее семейной истории как часть болезни Ослера.
Тревор перевел взгляд с Джека на Эрталль, смотревшую на него очень пристально. И смущенно кашлянул.
