Они оформили брак, едва ей исполнилось восемнадцать, а вскоре родился Кент. Анни появилась на свет двумя годами позже. Остальное стало историей, которую хотелось бы забыть. Родители отвергли юных супругов с брезгливостью и ограничивались подарками на праздники внуку и внучке.
Уолли Сигер оказался не таким уж никчемным парнем, а вполне положительным работягой нефтяной компании, но ни его заработок, ни общественный статус Эстеллу не устраивали. Она пришла к такому убеждению, когда их дети еще только начали произносить «папа» и «мама». Ее презрение к их отцу передавалось сыну и дочери невидимыми волнами. Уолли был беспечен, увлекался мотоциклами и прочей юношеской ерундой и не заботился о чековой книжке. Слава богу, подвернулся Язон Фарадей... Какое-то время Эстелла думала, что ей выпал выигрышный билет и грехи ее прощены.
Но наказание лишь откладывалось. Удары наносились ей жестокие. Они сыпались один за другим, и выстроенный ею с таким трудом иллюзорный мирок благопристойности рушился. Еще одного удара она не переживет. Тайны, хранимые глубоко внутри, готовы были вырваться на волю. Она не могла их больше держать в себе, если только... не умереть... сейчас, немедленно.
Спиртное придало ей решимости.
Голубая вода бассейна мерцала так соблазнительно, а статуя Святой Девы распахивала руки в приглашающем жесте.
Слезы обильно текли по щекам Эстеллы. Она опрокинула в рот последние капли из высокого бокала, поднялась с шезлонга и на слабых, подгибающихся ногах приблизилась к краю бассейна. Она думала о людях, которых любила и которых так глупо потеряла. О своих детях, об Анни, ушедшей из жизни, запятнанной громким скандалом, о другом своем ребенке, превратившемся в чудовище, утерявшее человеческий облик. «Какая ты была им мать?..» – промелькнула горькая мысль.
Сбросив сандалии, она босиком проковыляла по бордюру на ту сторону бассейна, где была подходящая глубина.
Ее любимый коктейль «Космо» что-то слишком сильно подействовал на нее. И дело не в количестве выпитого сегодня. Неужели ее последний посетитель что-то подмешал в бутылку водки «Абсолют»? Но как он мог! Впрочем, это уже неважно. Не имеет никакого значения...
Она наклонилась вперед и развела руки, совсем как статуя Святой Девы.
– Прости меня, – прошептала Эстелла.
Ее ступни оторвались от теплых гладких плиток, и, закрыв глаза, она упала лицом вниз в прозрачную подсвеченную воду.
Глава 34
День прошел неудачно, а вечер подготовил Саманте ~ еще и неприятный сюрприз.
– Что это значит – «мы обойдемся без Мелани»? – обрушилась она на Тини по пути к кабине с микрофоном.
Нервы ее были на пределе. С утра и до вечера она, как крот, проделывала норы в темном прошлом Анни Сигер и не нашла следов человека, который мог бы выступить под личиной «Джона». Тай все ждал доклада от своего таинственного сыщика и приятеля Андре Наваррона, почему-то упорно молчавшего, а полиция вообще сидела сложа руки, дожидаясь, вероятно, когда убийца вновь подкинет им очередную жертву и можно будет помчаться к месту преступления, распугивая прохожих воем сирен и синими мигалками.
– Я знаю только то, что Мелани смылась. Уволилась, даже не предупредив заранее, как положено, за две недели. Элеонор имела с ней крутой разговор, но Мелани послала ее к черту.
– Вот как?..
– Вот так.
Непонятно, был ли Тини доволен сложившейся ситуацией.
– Наша надзирательница из полиции скоро явится, но пока мы здесь одни. Я и ты, милашка.
– Как ты меня назвал?! – – Саманта взвилась на месте. – Ты что, ополоумел, Тини? Никогда не употребляй этого слова.
– Ты не так поняла, – испуганный ее реакцией, пробормотал Тини. – Я лишь хотел сделать тебе комплимент.
– Ты ненормальный...
Но Саманта тут же опомнилась и извинилась.
– И ты меня прости. «Милашка» исчезнет из моего лексикона, – заверил Тини, но при этом улыбочка скривила его губы, что Саманте очень не понравилось.
Она сверилась с часами и поняла, что у нее еще есть время дозвониться до Мелани и узнать, почему девушка не явилась на работу.
Откликнулся лишь автоответчик.
– Мелани! Это Саманта, – начала говорить она после гудка. – Я бы хотела знать, что произошло. Я думаю, у тебя не было повода бросать работу. Ты нужна здесь, нужна мне, нужна всем нам. Пожалуйста, если ты дома, ответь.
Трубку на том конце подняли, прозвучало невнятное «Мне...», и связь оборвалась.
Мелани была не в состоянии или не пожелала разговаривать. С Мелани или без нее передача все равно должна была начаться. Выяснение отношений можно отложить до утра.
Запоздавшая Дороти, сержант полиции, приставленная Бентсом в качестве наблюдателя на радиостанцию, с виноватым видом поставила перед Самантой традиционный термос с кофе и чашку.
– Теперь я на обслуге. Кажется, у нас в рядах потери.
– Не кажется, а так оно и есть, – огрызнулась Саманта и тут же извинилась за свой неуместный тон. Дороти, весьма милая и аккуратная девушка, была тут ни при чем.
– Не беспокойтесь. Я уже успела кое с чем здесь разобраться, – заверила она Саманту. – Мелани меня натаскала, куда какой штекер вставлять. Надеюсь, сегодня мы справимся без нее.
– Я тоже надеюсь.
Закрывшись в кабинке, Саманта постаралась выкинуть из головы все мысли о Мелани и ее проблемах. У нее был свой план на сегодняшнюю ночь – на часы в эфире и на время, оставшееся до рассвета. Она не поделилась им ни с полицией, ни с Таем. Она не решилась бы осуществить его, если бы сомневалась в своей безопасности. Но что плохого с ней могло случиться? Тай привозит и отвозит ее на работу и с работы, дом ее надежно заперт на новые замки, сигнализация в порядке, полиция – вот она здесь, под боком, и наблюдает за домом.
Но заставить «Джона» показать свое лицо она считала своей обязанностью, чтобы его взяли прежде, чем он доберется до очередной жертвы.
Обычная процедура проверки микрофона и связи и вступительная мелодия настроили ее на рабочий лад. Саманта устроила перед собой микрофон поудобней – последний традиционный штрих, повторяемый ею из вечера в вечер.
– Доброго вам вечера, радиослушатели! Сегодня я предлагаю поговорить о том, что может снять тяжесть с нашей души, и о жертве, которую мы готовы понести ради такого облегчения. Наступит ли оно? И какова должна быть величина жертвы? Есть ли предел, за который нельзя заступать?
Она считала, что такая тема заденет «Джона», и поэтому продолжила свой затянувшийся монолог:
– Мы постоянно чем-то жертвуем ради больших целей или малых, каждодневных забот или возможных успехов в будущем. А бывает, что и сами приносим себя в жертву во благо тех, кого любим или уважаем. Это часть нашей жизни. Но иногда мы начинаем ощущать, что, отдавая и отдавая все больше, мы ничего не получаем взамен. Хуже того, наша жертвенность не оценивается как надо. Ею пренебрегают.
