Поезд продолжал протискиваться сквозь давящий мрак, и никто не смел заговорить, даже чтобы высказать еще несколько «а если», или поделиться надеждой, или прошептать молитву. Никто не задавал вопросов. Никто не двигался, разве что чуть елозили затёкшие колени или колыхались подолы юбок, разметая по сторонам стеклянный мусор.
Кто-то кашлянул, кто-то захлюпал носом.
Один из раненых застонал от боли, не приходя в сознание. Мерси понадеялась, что, кто бы это ни был, он не очнется, пока не рассеется слепящая чернота туннеля. Как это ужасно, подумала она, прийти в себя среди боли и тьмы, не понимая, жив ты или уже мертв и погребен в толще земли.
Ползли минуты, потом десятки минут. Они проехали, возможно, милю, возможно, и больше. Все подсчитывали пройденное расстояние или хотя бы пытались подсчитать, как бы это ни было трудно без света, без стремительно проносящихся мимо скал — индикаторов скорости.
Потом впереди что-то мигнуло, и тонкий лучик проник в вагон, но на столь краткий миг, что тот, кто в это время моргнул, ничего не заметил.
Шевельнулась чья-то тень, и еще один колеблющийся огонек отразился от стен туннеля. На этот раз Мерси разглядела, что рядом с ней находится один из проводников; но его темная кожа, и темная униформа, и темнота вагона не позволили определить, кто это, пока он не заговорил. Только при звуке голоса медсестра поняла, что Джаспер Николс присоединился к своему кузену, — когда именно, неизвестно.
Он высунул голову из окна и сказал:
— Мы почти выбрались. Туннель вот-вот кончится.
Однако никто не знал, хороша эта новость или плоха, нужно смеяться или плакать, так что все только вздрогнули, и съежились, и покрепче ухватились за что придется — иные даже друг за друга. Все сгорбились, пригнулись и инстинктивно прикрыли головы и лица, прячась от неведомой угрозы, которую может принести свет.
Еще медленнее, чем поглощал, туннель изверг из себя почти остановившийся «Дредноут» со всем его содержимым в ошеломительно сияющий мир, где пылало солнце и сверкали в его лучах ледяные склоны.
Засияли и вагоны еле ползущего состава; но если инерция вынесла их на другую сторону горного туннеля, инерция же заставила весь поезд содрогнуться, когда паровоз ткнулся носом в свежий снежный занос.
Локомотив фыркнул и вяло застыл посреди пушистого ковра, который не значил бы ничего, двигайся состав хоть немного быстрее. Снег довершил то, что не удалось людям со всеми их тормозами.
Снег остановил «Дредноут».
Ошеломленные люди молча озирались по сторонам. Затем Джаспер Николс, стоявший ближе всех к окну, снова высунулся наружу и произнес:
— Да поможет мне Бог, но будь я проклят!
Капитан Макградер поднялся вторым, стряхнув с брюк стеклянную пыль.
— Что там, парень? — спросил он, уже шагая к окну, чтобы увидеть самому.
Его движение всколыхнуло остальных, заставив шевелиться. Один за другим к капитану присоединились все присутствующие — или, по крайней мере, все те, кто сумел вползти на кресла и выставить лица на белый свет.
По эту сторону Прово снег не шел.
Солнце сияло прямо над головами, не заслоняемое горами, не притушенное тенями. Воздух был холоден, как в леднике, где хранится мясо, а в лежащий на земле снег человек провалился бы по колено. Все поверхности покрывала ледяная корочка, кажущаяся хрустальной, и повсюду прыгали отразившиеся от нее, как от зеркальной глади, солнечные зайчики, отчего искристый день делался еще ярче.
Руки потянулись ко лбам, козырьки ладоней заслонили зажмурившиеся глаза от нежданного света.
— Это они там, впереди? — проговорил капитан.
Рядом с командиром встал лейтенант, тоже щурясь от ярких лучей:
— Это «Шенандоа». Похоже, они обошли нас.
— На полмили или больше. Думаю, больше, — заметил капитан.
Теперь и Мерси увидела. Хвост поезда южан, неподвижно застывшего на изгибе рельсов, достаточно далеко, чтобы казаться маленьким.
— Они не взорвали пути, — пробормотала медсестра. — Могли взорвать, но не взорвали.
— Может, они пытались, — предположил Джаспер Николс, — но у них не получилось?
— Я не слышала никаких взрывов, — заявила Теодора Клэй, вдруг оказавшаяся рядом с Мерси, высунувшая из окна голову и плечи, как и все остальные. — Посмотрите на них. Они просто… остановились.
— Жаль, что у меня нет бинокля, — сказал капитан. — Ни черта не вижу между снегом и солнцем. Все такое яркое… у меня уже голова раскалывается.
— Может, рейнджер Корман… — начала Мерси, но резко оборвала фразу. — Минуточку. А куда он делся? — Впрочем, проще было поискать самой.
Техасец обнаружился быстро, он шел в первый вагон. Мерси увидела его, едва открыла заднюю дверь и ступила на платформу, поразившую ее своей неподвижностью. Впрочем, девушка была рада, что на этот раз переход дался с такой легкостью; а заметив мелькнувшее в окошке лицо Кормана, Мерси улыбнулась ему с облегчением.
— Рейнджер Корман! — воскликнула она, когда он открыл дверь, чтобы присоединиться к ней на платформе.
Мужчина не стал тратить время на приветствия.
— Что там творится? — спросил он. — Видели поезд?
— И да, и нет. Кажется, вы везли всякие забавные игрушки; у вас в жилетном кармашке не припрятано случайно что-нибудь вроде подзорной трубы?
— Гм, — только и ответил он.
— Ну так доставайте скорее, если есть, — поторопила она. — С этим «Шенандоа» что-то любопытное. Расселся на путях, точно клуша. Они же не могли застрять в снегу, да?
— Сложно представить. — Рейнджер потянулся к лестнице возле задней двери первого пассажирского вагона. Взбираясь наверх, он добавил: — Не столько тут снегу, чтобы застопорить нечто, способное двигаться столь быстро. Хотя сейчас, когда мы стоим, двинуться снова будет весьма проблематично.
— Я с вами! — крикнула Мерси, сообразив, что с крыши открывается лучший вид.
— Как вам будет угодно, — буркнул он, не оглядываясь и не предлагая помочь даме.
Десяток секунд — и она уже стояла рядом с ним на крыше первого пассажирского вагона. Снизу раздался голос лейтенанта Хоббса:
— Эй, там, наверху! Миссис Линч, это вы?
— Я и рейнджер Корман, — откликнулась она. — Отсюда лучше видно. Придержите лошадей, мы расскажем, что там.
Рейнджер извлек из кармана длинную медную трубу и, повозившись с винтиками настройки, направил ее на «Шенандоа».
Таким манером он изучал сцену с полминуты, после чего приставил устройство к другому глазу. Мерси не представляла, чего он ждет от этой перемены, но промолчала. Она просто стояла, дрожа, потуже закутавшись в плащ и дыша ледяным воздухом, от которого саднило в груди.
Неожиданно мужчина издал некий звук, вроде бы «гм».
