И Кристиан повиновался. Он глубоко погрузился в ее лоно, и Джейн взвизгнула от восторга. Его движения стали быстрее и ненасытнее, и она обняла его ногами за талию и тихо застонала. Ничего более восхитительного и непристойного Джейн и представить себе не могла. Капелька пота упала на нижнюю губу, и Джейн слизала ее, смакуя солоноватый вкус. При виде этого Кристиан глухо застонал. Его сильное тело напряглось, а потом дернулось, точно от удара. Он закрыл глаза и уронил голову на грудь. Кристиан казался таким беззащитным и любимым, что Джейн крепко обняла его за шею.
— Джейн! Моя чудесная, необыкновенная Джейн…
Кристиан упал на кровать рядом с ней и погладил ее волосы. Джейн, сыто мурлыча, потерлась щекой о его плечо. А потом он сказал нечто совершенно удивительное:
— Я присмотрел в саду одно место. Чудесную каменную скамейку, окруженную розовыми кустами.
Джейн ударила Кристиана по груди.
— Для того чтобы заняться на ней любовью? Место в саду? Средь бела дня?
В груди Кристиана забурлил смех. Джейн была невероятно восхитительна в своем изумлении, и он не смог удержаться, чтобы не поддразнить ее.
— Но здесь мне тоже понравилось.
Кристиан оперся на локоть, понимая, что сейчас на его лице отразится страх.
— Мне необходимо кое-что сказать тебе, Джейн. Ты знаешь, что мои родители не любили друг друга. Их брак был своего рода выгодной сделкой: более чем щедрое приданое в обмен на старинный титул. Но… но правда состоит в том, что моя мать пошла под венец, будучи беременной от другого мужчины.
В глазах Джейн промелькнул ужас.
— Она собиралась скрыть этот нелицеприятный факт, — собравшись с силами, продолжал Кристиан, — а потом выдать ребенка — меня — за сына своего мужа. Однако в первые месяцы беременности она чувствовала себя очень плохо. Служанки заметили это и начали судачить. В итоге один из лакеев выдал мать моему отцу.
— Ты не был его ребенком, но он все же согласился жениться на твоей матери?
Кристиан только пожал плечами. Именно так он всегда пытался вести себя в молодости, когда речь заходила о родителях. Он пытался делать вид, что ему ни капельки не больно: Что нет до этого никакого дела.
— Мой отец не был страстным любовником. Его страстью были наказания и строгость. Грех моей матери давал ему повод избегать супружеских обязанностей.
— А Дел?
— Полагаю, она его дочь. Я разговаривал с ней недавно и все рассказал. Она ничего не знала о моем происхождении. Думаю, отец толкнул ее на брак с Тревором лишь для того, чтобы его кровный ребенок обладал более высоким титулом, чем я.
— Это не важно. Ведь он принял тебя и назвал своим сыном.
— И заставил меня расплачиваться за это. Унижал меня так же, как и мою мать.
Джейн побледнела. Должно быть, ее потрясло его признание, но Кристиан сказал еще не все. Он закрыл глаза, припоминая брошенные в гневе слова отца после дуэли с мужем Джорджианы: «Твоя мать была шлюхой. Она легла в постель с мужем собственной сестры, когда та скончалась от болезни. Законы родства и законы церкви запрещают подобные отношения. Она знала, что это глубоко аморально, но не смогла устоять перед соблазном. Она добровольно легла в постель к своему зятю и забеременела от него. Тобой. Она обманула меня. Призналась во всем потом, когда ты никак не мог научиться читать. Я знал, что это наказание за ее грех. Твоя кровь была отравлена этим грехом, как и все, что тебя окружает».
Кристиан рассказал все это Джейн, не смея поднять на нее глаз.
— После того как я узнал правду от отца, я пошел к матери. Мне не хотелось верить, что я грешен только из-за своего происхождения, но отец заставил поверить в это и ее. Она подтвердила слова отца. Когда она забеременела, любовник отверг ее, разозлившись и испугавшись, что об их связи станет известно. Мать не находила себе места от терзавшего ее чувства вины и гнева. Она сказала, что даже хотела, чтобы у нее случился выкидыш, и призналась, что всячески способствовала этому. Она боялась, что настойки, которые она принимала, вкупе с моей дурной кровью обрекли меня на несчастную жизнь.
Кристиан глубоко вздохнул, чтобы прогнать с души тяжесть.
— Не прошло и нескольких часов, как я уже плыл на корабле прочь от родных берегов. Подозреваю, моя мать либо убила себя намеренно, либо упала с обрыва, потому что была слишком расстроена. Не стоило мне признаваться ей в том, что я все знаю. Мне нужно было догадаться, как она ранима.
Но я, как последний глупец, надеялся, что она скажет, что все равно любит меня. А она не могла произнести этих слов, так как я сломал ей жизнь.
— Ты ни при чем. — Джейн села на кровати. — Твои родители сами способствовали своему несчастью. А твоему отцу и вовсе нравилось причинять боль всем вокруг.
— Он говорил, что я никогда не стану нормальным. Я был зачат во грехе, рожден во грехе, и мне напоминали об этом каждый день.
— Лорд Грешник, — тихо произнесла Джейн. — Как, должно быть, это прозвище мучило тебя!
К удивлению Кристиана, Джейн обвила его шею руками. Он поверить не мог, что ей не противно до него дотрагиваться.
— Я должен был рассказать об этом, когда сделал тебе предложение, — сказал Кристиан. — Я злился на себя за то, что, возможно, наградил тебя ребенком, не открыв всей правды о своем происхождении. Я не имел права так поступать.
— Знаешь, мне все равно, кто твой отец. Мне важно, кто ты. Я была замужем за порочным человеком и знаю, что такое грех. А ты, Кристиан, настоящий джентльмен, самый благородный, самый чудесный. Ты сильный и красивый. Я говорила это раньше и повторю это снова и снова. А твой отец был глупцом.
Кристиану захотелось рассмеяться. Благодаря Джейн он открыл свое сердце надежде и радости.
— Я покинул Англию, так как ты верила, что я могу стать лучше. После дуэли я понял, что должен попытаться найти в себе лучшие стороны, иначе стану грешным негодяем, судьбу которого предрекал мне отец. Я путешествовал по миру в поисках того, чего так и не смог найти. Ибо только ты смогла мне дать необходимое. Любовь и признание — то, чего я боялся никогда не обрести.
Кристиана не напугало его собственное признание. Рассказав все Джейн, он почувствовал себя свободным. Словно гнев отца был цепью, сковывавшей его движения, которая теперь рассыпалась в прах.
— Неправильно, что тебя вынудили думать о себе дурно! — воскликнула Джейн, и ее лицо очаровательно окрасилось краской негодования.
Кристиан взял ее руку и поднес к губам. Он ласкал ее ладонь до тех пор, пока Джейн не прислонилась в изнеможении к столбику кровати. А потом Кристиан одарил ее озорной улыбкой, которая в юности пробуждала в ней желание ударить его зонтиком по голове. Кристиан встал с кровати и взял сюртук.
После этого он вернулся и опустился на одно колено.
— Вообще-то джентльмен должен делать это немного иначе. Обычно леди и джентльмен бывают одеты.
