рассмеялась и растеклась щупальцами по камням. Мастер Оро-Ич проявился, как сказочный кот, частями и постепенно.
Он соскользнул вниз, как огромный спрут, широкой ладонью взъерошил волосы Эрнану, как мальчишке, и певуче произнёс:
– Ты хорошо показал себя. Можешь покинуть Лагон. – Затем обратился к женщине: – А тебе рано набирать учеников, Йонра. Ступай в подмастерья к Шаа, он обучит тебя.
Нас с Тейтом Оро-Ич удостоил лишь мимолётным взглядом – тяжёлым, как пятипалубный авианосец. Но, кажется, одобрительного… Что ж, неплохо.
Женщина ушла, не оглядываясь, сразу за мастером. Я выждала, пока сцена опустеет окончательно, и только тогда набросилась на дядю с вопросами:
– Покинуть Лагон? Ты собрался в горы? С ума сошёл? – Мне самой было стыдно за панические нотки, но остановиться я не могла. – Ты до приюта Митчи не сумел дойти так, чтоб не вляпаться! Какое ещё «покинуть Лагон»?
Эрнан поднял руку, точно прося о милости, и опустился на каменные плиты; стало ясно, что ноги его едва держали.
– Полегче, Трикси, – вздохнул он и с усилием потёр переносицу. – Мне это далось сложнее, чем ты думаешь, хотя поединка как такового не было.
Я насторожилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой партнёр любезно подсказал мне, что… – начал было Эрнан, но Тейт быстро приложил ему пальцы к губам:
– Или не здесь, или не так. Слушают же.
Дядя стрельнул глазами по сторонам, хмыкнул – я, к слову, посторонних не заметила – и поднялся:
– Не здесь – так не здесь.
Но, разумеется, объяснять он начал гораздо раньше – на ходу и ментально. Речь его при этом звучала чётко, словно он вслух говорил… Мне, к сожалению, далеко до такой безупречной концентрации, несмотря на большой прогресс как в телепатии, так и в эмпатии. Передавать мыслеобразы – пожалуйста, но создавать иллюзию разговора – это удел гораздо более сильных псиоников.
Впрочем, там и рассказывать-то особо не о чем было.
«Во-первых, Тейт предположил, что вы уже встречались с той женщиной прежде, – бодро излагал Эрнан, пока мы карабкались по склону к скоплению тонких ало-золотых деревьев, больше похожих на переросший тростник. – Совокупность особых примет убедила его в правильности догадки…»
– Что-что за совокупность? – не выдержала я. – Выражайся нормально.
Из-под ног у нас разбегались мелкие пушистые зверьки с десятком тонких гибких хвостов каждый, но Тейт не обращал на них ни малейшего внимания – значит, беспокоиться не о чем. Дядя начал потихоньку выдыхаться; я же подъёма не замечала, и это грело душу.
– Запах и движения, – коротко пояснил Тейт. – Можно внешность поменять и всё такое. Но про запах и движения люди забывают. А зря.
«Вот-вот, – подтвердил Эрнан и выругался вслух, оступившись. Я молча подставила ему локоть, предлагая опору. – Спасибо, Трикси. Н-да, надо мне заняться своей физической формой… Он также предположил, что женщина будет отнюдь не рада, если то, при каких обстоятельствах вы встречались, станет известно широкой публике. Так что я оценил количество зрителей – и прямо перед началом поединка предложил ей честную сделку».
– Значит, примитивный шантаж? – развеселилась я.
Не похоже на него.
– Но-но! – Эрнан поучающе воздел палец к небу. – Шантаж – один из самых эффективных способов вести переговоры. А примитивный или сложный… это уже зависит от конкретной ситуации. Можно по-разному действовать, знаешь ли.
Он запнулся, и я едва сумела удержать его от падения.
– Сдаюсь, сдаюсь, дядя. Так что за женщина была? – добавила я, понизив голос.
Вместо ответа Эрнан сбросил мне образ – знакомый, безусловно, знакомый, но дополненный столькими оттенками чувств, что почти неузнаваемый.
Под ногами – шёлково-нежная разноцветная трава. Чуть дальше – песок, сверкающий, как алмазная пыль. На одичалый пляж накатывают чёрно-синие волны; низко-низко над водой носятся длинноклювые птицы, перекликаясь тонкими голосами, а у линии прибоя выстроились древние деревья.
Но женщина рядом с ними, кажется, ещё древней.
Она как выветренный до дыр камень; её кожа сморщена, груба и темна, волосы бесцветны, глаза провалились и побелели, как у слепой; узлы суставов – как разбухшие орехи, ногти скрюченные и растресканные, как прошлогодние листья.
– Хозяйка долины, – выдохнула я. Перед глазами встало другое видение – прозрачно-серые глаза, похожие на гневное ледяное море, голубые локоны… – Значит, она вернулась.
– Вроде того, – хмыкнул Тейт. – И она явно навестила созидающих совершенство. Лицо как новое.
– То есть она не хотела, чтобы о её прошлом узнали, – подхватил Эрнан. – Однако тут шантаж мог и не сработать. Она вполне могла подумать, что быстрее и надёжнее меня убить. И вот здесь мы подходим к «во-вторых», – и он обернулся к Тейту, точно предлагая ему продолжить.
Рыжий же легко взбежал на вершину, обгоняя нас на десяток шагов, и привалился спиной к деревцу в огненных цветах-колокольчиках с хищно распахнутыми лепестками.
– Эта, как её, Йонра, на самом деле по уши втрескалась в Оро-Ича, – безмятежно произнёс он, глядя в пространство. – Я ещё тогда понял. К мастеру не страшно вернуться изуродованной. А к любовнику – страшно. Тем более к бывшему.
– И поэтому, во‑вторых, я дал ей понять, что мастер Лагона рядом и наблюдает за нами, – спокойно признался дядя – и опустился прямо на землю. – Фух… Давайте передохнём. Не могу больше. Н-да, пожалуй, я переоценил свои силы…
– В общем, ты даже не соврал, – продолжил Тейт. – Оро-Ич ведь наверняка следил за тобой. Ну, а если не следил, то потом появился. Он всегда выскакивает из какой-нибудь норы, когда все себя ведут так, будто он рядом. Нарочно, наверное. А может, привычка уже.
Если б не ситуация в целом, пожалуй, я бы рассмеялась. А так – жаль было эту Йонру, которая подвернулась двум хитрецам под горячую руку.
– Сама виновата, – прикрыл глаза Эрнан, подставляя лицо ветру. – Зачем пытаться убить или поработить такого прекрасного меня? И, да, я же не договорил, насчёт отбытия из Лагона. Помнишь, я упоминал уже, что шантаж – весьма эффективный способ достигнуть соглашения? Так вот, есть более надёжный, а, главное, безопасный метод – торг. Говорят, сторговаться можно даже с судьбой… Словом, когда ты ушла, мы с моим, гм, новым, м-м, мастером Оро-Ичем, э-э… Скажем так, пообщались по душам. И выяснилось, что у меня даже более гибкая психика и, кхм… более широкие горизонты, чем он предполагал. – Эрнан явно что-то скрывал, потому что разум у него стал вдруг совершенно непроницаемым. – А раз шокировать и дезориентировать меня не выходит – надо договариваться. Мы заключили, так скажем, пакт: я доказываю свою состоятельность как дипломата высокого класса даже в этом мире, а Оро-Ич начинает рассматривать меня как полноценного союзника.
Тейт беззвучно
