— Мэттью сказал, что ты хотела, чтобы тебе приготовили соломенный тюфяк на кухне?
— Да.
— Она не будет этого делать, — сказал Аддис, не замедляя своей поступи.
— Лорд забыл, кто владелец этого дома. Постели один!
— Пустая трата сил, — посоветовал Аддис.
— Делай это, — приказала Мойра, пытаясь приподняться, чтобы не висеть в такой унизительной позе.
Они вышли во двор. Новый конюх и повар смотрели на них, широко разинув рты.
— Воду в ванну, — скомандовал Аддис, промчавшись мимо их.
Наверху, в Солнечной комнате, он сбросил ее на кровать.
— Вот это больше похоже на то, что надо. Если бы этот паршивый город не закрыл свои ворота вечером, я бы приехал, пока ты была еще в постели, обнаженная, такая, какой я представлял тебя в последние дни моей поездки.
— Возможно, ты нашел бы меня не в одиночестве. Она испытала острое злорадство, произнеся это и признаваясь самой себе, что действительно винила его за те «обстоятельства» на западе. Да, черт побери, она произнесла это! Выражение его лица посуровело.
— Я бы убил его, Мойра. Не сомневайся в этом. Если бы я узнал, что какой-то любовник крадет то, что принадлежит мне, я бы…
— Я была тебе верна, — жалко признала она.
Слуги принесли ведра как раз в тот момент, когда его обуяла злость. Генри нервно улыбнулся, приветствуя бывшего хозяина, и взглянул на Мойру, чтобы приободрить ее, и быстро занялся приготовлениями. Они с Джейн не успели все быстро сделать, и оставили воду греться возле камина.
Мойра попыталась встать. Аддис расстегнул пряжку своего ремня для меча.
— Оставайся на месте.
— Ты не станешь!.. — запальчиво возразила Мойра, раздраженная тем, как он заявляет на нее свои права. Она ожидала, что, когда придет время, Аддис будет возражать против их соглашения, но никак не игнорировать его, как будто он обладает на нее пожизненным правом. То, что она позволила себе винить Аддиса в том, что он не попросил Уэйка подождать, распалило ее злость. И помогло не придавать значения едва сдерживаемому волнению, вызванному тем, что она лежала на этой кровати, а он стоял над ней.
— Не сейчас. Я грязный после недельной поездки верхом и жизни в лагере. Я приму ванну и затем возьму тебя.
Без малейшего стеснения!
Он снял свою накидку и жакет. Три месяца воздержания, многочисленные воспоминания и скрытое счастье, что она снова видит его, вновь соединились в бросающем в дрожь безумном желании. Мысленно она уже ласкала обнаженные мышцы его спины.
Он протянул руки к огню.
— Я не помолвлен, Мойра. Я ездил к Уэйку не за тем, чтобы вступить в брак.
Облегчение прорвалось наружу. Любовь сломала оковы, которые она тщательно ковала в течение последнего месяца. Только временное облегчение, но оно привело ее в состояние, близкое к эйфории.
— Томас согласился с тем, что его дочь не должна быть связанна с кем-то узами обещания до того, как я не возьму Барроуборо. Даже с его помощью я могу потерпеть неудачу. Я приехал к нему, чтобы обсудить и спланировать эту помощь, но перед этим я посетил Дарвентон и Хоксфорд. Я разговаривал с Рэймондом.
— Как Рэймонд?
— Зол. Я сказал ему о нас. Если он присоединится к нам на поле брани, то я бы не хотел, чтобы он узнал об этом там.
— А он присоединится к тебе?
— Я не знаю. Когда я уезжал, создалось впечатление, что нет. Фактически, меня не удивит, если он появится под знаменами Саймона.
— Я сомневаюсь, чтобы он был настолько сердит, Аддис.
— Он десять лет хотел тебя. Похоть юнца давным-давно переросла в нечто другое.
— Не в любовь. Он пожал плечами.
— Он никогда не назовет этого так.
— Да, Рэймонд Оррик никогда не назовет так чувства к женщине-вилланке.
— Я не могу отвечать за его сердце. Только за свое. Если он чувствует хотя бы десятую часть того, что чувствую я, то тогда это любовь, как бы он сам этого не называл. И он может не простить меня.
— Будет жаль, если я стала причиной того, что ты потерял его дружбу и помощь.
— Если это произойдет, в этом не будет твоей вины. Как бы там ни было, поживем — увидим.
Он поднял ведро и вылил теплую воду в ванну. Она хотела было подойти и помочь рыцарю…
— Оставайся там.
Надев маску покорного повиновения, Мойра осталась на месте. Он вылил остатки воды, поглядывая на нее с задумчивым видом.
— Я не могу решить, — признался Аддис, смеясь.
— Чего решить?
— Попросить тебя помочь мне принять ванну или оставить тебя лежать на кровати, чтобы я мог любоваться тобой.
Идея провести мыльной рукой по его коже выглядела более соблазнительно.
— Ванна.
Он осмотрел ванну.
— Я думаю, это будет скорее долгое вымачивание, а не мытье, да и ванна выглядит недостаточно большой для нас обоих.
Мойре она казалась вполне вместительной. Сейчас, когда все опасения были позади, она жаждала оказаться в его объятиях. Он начал стаскивать с себя гамаши.
— Кровать, я думаю. И ты — обнаженная на ней.
Аддис начал раздеваться, и она заворожено наблюдала за его сильным телом, мысленно предвкушая минуты прикосновения к нему. Воспоминания иглами пронзали ее тело с головы до ног.
Он уселся в ванну и начал мыть голову. Зачесав назад мокрые локоны волос, он нахмурил брови.
— Ты все еще одета. Я попросил обнажиться.
Она встала на колени и выдернула шнурок, опоясывающий ее шерстяное платье. Ее грудь испытывала непреодолимое желание освободиться от одежды и согреться чем-нибудь еще, кроме ткани.
Он намылил руку, и ей показалось, что она гладит ее по коже. Желание дотронуться до него, почувствовать его рядом, внутри себя… кидало ее в дрожь. Это было невыносимо приятно. Он намылил грудь, белая влажная пена блестела на его теле, достойном изваяния. Мойре вдруг захотелось нарисовать на ней узоры.
Платье плавно соскользнуло с тела, равно как и взгляд Аддиса вожделенно пробежал по ее фигуре. Она села и сняла свои зимние чулки, сначала с одной ноги, затем — с другой, а его глаза медленно следили за тем, как завязки чулок скользят по ногам.
Аддис оперся ногой о край ванны, казалось, забыв о том, что делал, пока наблюдал за ней. Она же завидовала его пальцам, которые терли согнутую, правильной формы ногу по направлению к колену и бедру. Помочь ему в ванной действительно было бы очень приятно.
Ее руки поднялись до завязок нижней сорочки, и веки — мужчины опустились. Она увидела, насколько сильно он напряжен, и поддалась порыву подразнить его. Снимая все завязки по одной так, чтобы тело у нее оставалось прикрыто, она опускала ткань вниз по груди как можно медленнее.
