чувствовал себя отлично, все же дышал тяжело, и в перспективе это могло стать проблемой. Однако ярость Карна не предполагала никаких перспектив! Зато слепое желание убить ибрима стало его роковой ошибкой. Он вновь потерял контроль.
Эрра учил, что даже в разгар схватки, когда кровь становится чистым норадреналином, когда руки действуют в тысячу раз быстрее мыслей, ты не должен терять власть над своими эмоциями и тем более – действиями. В этом – великая мудрость воина, которая исчезла для белой расы со смертью последнего берсерка на мосту при Стамфорд-Бридже.
Но Карн слишком увлекся боем. Он видел, что за пределами защитной полусферы Древние Боги берут верх над Серафами, оттесняя их к выходу. Он видел, как Локи выжигает воздух перед собой, как Эрра бросается в бой, вздымая рунный клинок к потолку башни, как Вик распрямляет руку, с которой срывается смертоносный кунай. Он видел, что они побеждают, и пошел на ибрима с удвоенной яростью.
В этот самый момент, когда скорость атак Карна достигла пиковых значений, ибриму удалось просчитать его. Он внезапно выбросил вперед вытянутую ладонь, которая непонятным для Карна образом миновала траекторию движения копья и ятагана. Серый ударил его прямо в кадык, парень отступил на шаг, попытался глотнуть воздуха и не смог. Он уронил свое магическое оружие на каменный пол, схватился за шею.
Ибрим подобрал жезл-копье и без лишних разговоров (ага, урок пошел на пользу!) ударил Карна в грудь. Точнее – хотел ударить. Он стоял в двух шагах от упавшего на колени парня. Он уже напружинил ноги, занося копье над собой как можно выше, чтобы вложить в удар максимум силы и пригвоздить проклятого Странника к полу. Но когда справа донесся душераздирающий рев, ибрим не рискнул отвлекаться, потому что им, как мгновение назад самим Карном, овладело непреодолимое желание во чтобы то ни стало прикончить своего врага. Окружающий мир перестал существовать для серого. И очень зря!
Охотник, о котором и Карн, и серокожий уже успели позабыть, все это время сражался плечом к плечу с богом войны и выискивал возможность помочь своему другу. Когда он увидел, как ибрим бьет парня в шею и тот роняет свое оружие, Охотник понял, что следующее мгновение станет для Карна роковым. Он собрал воедино все, что осталось в нем от человека, от друга, и бросился на защитную сферу.
Позже никто так не смог объяснить это, но Охотнику удалось прорвать мерцающую завесу. Если бы ибрим видел это, то его тут же разбил бы паралич, потому что защитное поле, которое он сформировал вокруг себя и Карна, состояло из тахионов. Наука этой эпохи еще не знала таких частиц, хотя передовые умы строили теории об их существовании. Но во времени серого, в 3019 году, именно технология генерации полей на основе контролируемого тахионного потока позволила ибримам выйти за пределы времени. Это защитное поле невозможно было пробить даже теоретически!
Но Охотник смог это сделать. Пройдя сквозь поле, он мгновенно умер, потому что тахионы остановили все жизненные процессы в его теле, однако инерция прыжка бросила его на ибрима в тот момент, когда серокожий наносил удар. Копье лишь чиркнуло Карна по щеке, парень успел среагировать, схватил Фаш левой рукой и погрузил его в живот гермафродита с черными глазами.
Иной так и остался стоять на одном колене, сжимая древко копья, а из его живота на пол лился поток крови. Обыкновенной человеческой крови. Вслед за ней из широкой раны стали вываливаться кишки, но серокожего будто не волновала собственная смерть, он лишь повернул голову в сторону Карна и медленно прошептал:
– Невозможно. Ведь я – Иегова, ваш Господь и Владыка, сотворитель и разрушитель миров!
В следующее мгновение Карн опустил ятаган на шею ибрима, последнего представителя далекой расы будущего в этом времени. Лысая голова отделилась от тела и, фонтанируя алыми росчерками, отлетела в сторону, ударившись о каменный пол с омерзительным шлепком.
Карн огляделся. Серафы замерли, как вкопанные, и хотя они все еще оставались под воздействием поработительного излучения, о чем говорили «нимбы» над их головами, смерть ибрима явно дезориентировала крылатых, но главное – они опустили оружие.
Увидев это, парень запоздало спохватился, подбежал к телу Охотника и упал перед ним на колени. Что толкнуло Женьку на этот страшный путь? Почему… да уже не важно! Ведь, несмотря ни на что, он сумел остаться человеком, и умер, как его, Карна, друг. Парень положил ладонь на шерстяную бездыханную грудь и подумал, что многое отдал бы за его возвращение в мир живых… Стоп! Он ведь еще не активировал Сердце Хрунгнира, еще не пробудил свою силу до самого конца. А это значит, что есть шанс вернуть Ниссу и Женьку, Рокеронтиса и Велеса, их всех!
Карн еще раз огляделся и нашел взглядом свою сумку у дымящегося пульта управления. Парень направился к ней, но бог Интернета загородил ему путь.
– Воу, воу, воу! – затараторил паренек, под обликом которого скрывался, возможно, один из сильнейших богов Нового Времени. – Я вот не уверен, что это дерьмо тебе нужно. А ну как ты подчинишь себе армию крылатых выблядков и решишь истребить нас! Ведь серый мудак был прав. Мы не такие, как твои друзья. Мы – не Древние Боги. Мы не помогаем вам, а подчиняем вас. Так что, наверное, эту штуку я…
Паренек не договорил. Он резко дернулся, умолкнув на полуслове, потом схватился за грудь – из-под пестрой гавайки повалил густой черный дым. Бог Интернета закричал, стал яростно рвать на себе рубашку, которая и сама уже начала тлеть, обнажая в области груди ровное круглое отверстие с обугленными краями.
Движения Нового Бога замедлились, взгляд затуманился. Наконец, он замер, его глаза закатились и выжженная изнутри оболочка рухнула на пол. За его спиной Локи пафосно выставил перед собой ладонь, сложив пальцы в форму пистолета, и дунул на «ствол», прогоняя гипотетический дымок от выстрела.
– А хули он! – хмыкнул бог огня. – Давай, дружище, делай то, зачем мы сюда пришли!
И Карн сделал. Он поднял сумку и неспешно достал из нее Сердце Хрунгнира. В этот раз пульсирующий камень не оттолкнул его, и едва Карн взял древний артефакт обеими руками, окружающий мир вспыхнул мириадами красок, звуков, образов. Он стал видеть все, что хотел видеть. Услышал все, что мог бы услышать. Начал ощущать все, что ощущает каждое живое существо. На миг он стал самой Вселенной, вобрав в себя каждую частичку мироздания.
А потом
