до следующего года?
— На швейную фабрику пойду работать.
— А на будущий год планируешь снова поступать?
— Посмотрим, — вздыхает она и бросает на меня взгляд.
После чая мы с Катей сидим у меня в комнате и просто болтаем, как в старые добрые времена, когда ещё шили джинсы. Она рассказывает про экзамены, про свою московскую жизнь, а я хвастаюсь, как уделал в гонке Цепа. И сообщаю об остальных своих приключениях тоже. Кроме амурных, разумеется.
— Жалко, что сейчас Чебурашка разобран, но как только соберу, сразу первым делом тебя прокачу.
— Тогда собирай уже скорей, — смеётся Катя и вдруг делается серьёзной. — Тём, а ты действительно решил с Цепом драться?
— Да, я готовлюсь во всю. Видишь, грушу повесил, луплю её постоянно.
— А зачем тебе это? Чтобы Вику впечатлить? Думаешь, для неё это имеет значение? Для меня бы точно не имело.
Во-первых, это не ради Вики. Это мои личные счёты. И пока я не поставлю в этом деле точку, какими бы прекрасными не были мои намерения, я не смогу двигаться вперёд. А, во-вторых, для Вики этот бой однозначно имеет значение. Сто процентов. Я знаю, её жжёт восторг от того, что якобы ради неё устраивается такая крутая, просто офигительная драма. Настоящий бой, да ещё и без правил. Да, для неё это важно.
— Нет, Кать, этот человек много всего сделал плохого. И ещё сделает, уж поверь. Он должен прочувствовать, что ко мне ему приближаться опасно. Пойми, я должен это сделать. А Вика тут совсем ни при чём.
Ну, не совсем, конечно, но точно она здесь не самая важная причина. Наверное… Не знаю…
— Понятно…
Катя кивает и подходит к письменному столу.
— А что это за пачки бумаг? — спрашивает она. — Это рукописи дяди Гриши?
— Ага, всё руки не доходят разобрать. Хочу разложить по папкам романы и рассказы, но там кое-что перемешалось, так что нужно потрудиться, чтобы это всё рассортировать. Надеюсь когда-нибудь издать его труды. Он бы порадовался.
— Это уж точно. Слушай, а хочешь, я займусь? Мне пока делать нечего, работать только через неделю начну, так что могла бы взять на себя это дело.
— Правда? — удивляюсь я. — Думаешь, не заскучаешь от этого чтива. Ведь совсем не факт, что тебе понравится.
— Ничего страшного. Зато сделаю доброе дело.
— Ну, ладно. Спасибо. Они тяжёлые, я тогда тебя до дома провожу. Только за неделю ты точно не разберёшься…
А драться с Цепнем я действительно буду. Физрук на меня не нарадуется. И тренер по боксу тоже. Потихонечку я начинаю вставать в пару с Михой. Но это дополнительно, вне тренировок. Он крутой боксёр, но по самбо и прочим делам не такой уж и спец. С другими парнями тоже начинаю добавлять удары из бокса. Только борца-вольника нигде не могу найти для спарринга. А это прям не очень хорошо.
— Ты пойми, Артём, — раз за разом капает мне на мозги физрук, смирившийся с тем, что поединок будет, хочет он того или нет. — Вольники они сильные и у них куча козырей. Во-первых, это проходы в ноги. С любых позиций и любых дистанций. Во-вторых, корпусная борьба, они прям отлично умеют работать в плотной борьбе. В-третьих, к ним ты хрен забежишь за спину. Они умеют с этим справляться. Ну и на спину ты их замучаешься валить, особенно конкретно ты конкретно такого быка, как Цеп.
— Вас послушать, так надо сразу сдаться и всё.
— Нет, сдаваться не надо, — качает головой физрук. — Черепанова нужно держать на дистанции, делай подхват или через голову. Это будет нормально. Если сближается — нагружаем подхват. Если забегает назад — сразу бросок через голову. Но, самое главное — болевые. Отлично заходят болевые на ноги, особенно защемление ахиллесова сухожилия. Поэтому в партере никаких удержаний, только ахилл либо колено. А ещё работа ногами, зацепы под внутреннюю, под дальнюю.
В общем, накачка идёт капитальная.
— А что, Глеб Алексеевич, вам уже самому интересно, да, кто победит самбист или вольник?
— Какой ты самбист? — отмахивается он. — Ты ещё дитя недозрелое. Работай давай, работай, не шлангуй. И массу набирай, а то тощий вон, как спирохета.
И я работаю. А ещё я работаю в гараже. И блин, я уже подкатывал к Хаблюку, чтоб он мне устроил свидание с Парусом, потому что в машине ничего нет. Ну, просто ничегошеньки такого, за что можно было бы убить человека…
Кузов покрасили в горчично-золотой цвет. Кто бы поверил, но покраску организовал Хаблюк. Он договорился у себя в гараже и там спецы намешали охрененную краску. Так что теперь идёт сборка всего, что было снято.
Помогают дядя Валя и отец. Он достал резину, а Валентин подогнал новенькие диски, ну и кучу всего прочего. Бабла на это дело уходит хренова туча. Но зато мой Чебик становится настоящим красавчиком.
Время летит и за всеми этими делами незаметно наступает зима. Заворачивают морозы, вырастают сугробы, в квартирах становится жарко от пышущих огнём батарей, а дни делаются короткими, отдавая темноте всё больше и больше прав. В воздухе появляется предчувствие Нового Года. Пока ещё смутное, но с каждым днём обретающее всё большую уверенность.
У меня всё хорошо, просто отлично. Я иду по своему плану, не отвлекаясь на разные глупости. Уверенно двигаюсь вперёд. С Викой особых подвижек нет, но у меня и времени нет, чтобы активно ей заниматься. Ничего, никуда она от меня не денется. Однозначно.
Я даже не запариваюсь на этот счёт. Если я одержу верх над Цепом… Блин, не если, а когда! Когда я одержу верх над Цепом, она уже никуда от меня не денется. Гарантирую. Я ей и не дам уже соскочить с крючка. Так что, последние вольные денёчки догуливает. Цыпочка.
Вот только с медитациями происходит какая-то хрень. И даже не какая-то, а полная хрень. Чем меньше во мне остаётся неудачника дока, тем труднее становится будить Тёмного Доктора. Чем лучше и правильнее я становлюсь, тем реже в моей голове включается красный световой меч.
И я не знаю, что с этим делать. Не уверен, что
