перестанешь рычать на нас с Тейнолом, то мне придется изменить свое намерение.
— Согласен быть смирным, только недолго, — поставил условие Вадерион, целуя пальчики Элиэн. — Я соскучился.
— Я тоже, — призналась она, притягивая его к себе.
— Мм, а ведь мы только вернулись из совместного путешествия… А тебе все мало…
— Заразилась от мужа… — Дыхание перехватило, когда он принялся целовать ее шею. Она бы никогда не призналась, что даже его взгляд, не говоря уж о прикосновениях, вызывает в ней сладкую дрожь. Если раньше она запрещала себе думать об этом и чувствовать, то сейчас, окунувшись в бездну любви, больше не могла из нее выбраться. Ей хотелось Вадериона всего, сейчас и следующую вечность. Чтобы он был рядом, чтобы любил ее, чтобы она могла смотреть на него, улыбаться ему или злиться на него. Все, абсолютно все, связанное с ним обрело невероятную важность.
— Заботься, я буду рад, — промурлыкал Вадерион. — Но воспитывать меня не надо, — добавил он с холодком.
Элиэн мгновенно вывернулась из его объятий и прошла к открытому окну — после жаркого юга Империи прохлада столицы впервые пришлась ей по душе.
— Как скажешь, но в следующий раз, когда ты обидишь Тейнола, я метну в тебя что-нибудь крайне тяжелое. Оно прекрасно отпечатается на твоей наглой физиономии.
Несколько секунд Вадерион молча рассматривал фигуру хрупкой эльфийки в легком черном платье — совсем простой наряд, но он — а вернее, та, что была в нем — притягивал его взгляд. А потом он коротко рассмеялся, поднялся, мгновенно оказавшись рядом с Элиэн и прижав ее к себе, практически извиняющимся тоном произнес:
— Не обижайся, котенок, и не марай зря свои чудесные ручки такой неэстетической жидкостью, как кровь. Ты создана для более возвышенных вещей.
— Я вспоминаю прошлую ночь, и меня начинают одолевать сомнения, что мой неутомимый муж мог произнести столь целомудренную фразу.
— Элиэн, проклятье, давай ты сама себе остроумно ответишь?
— Твоей галантности хватило на полминуты, это рекорд.
— Предпочитаю ставить рекорды в других вещах.
— Я знаю, — ответила она, с нежностью потеревшись щекой о его грудь. — Ты сегодня будешь поздно?
— Да, — скривился Вадерион, гладя ее по мягким каштановым локонам, убивая всю прическу. — Все же меня давно не было в столице.
— Скажешь, что тебе не понравилось? — с хитринкой в глазах поинтересовалась Элиэн.
— Ни в коем разе, — промурлыкал он. — Но мне показалось, что тебе не все понравилось. Ты так спешила в столицу.
— Вадерион!
В очередной раз Элиэн подумала о том, как невыносим ее муж. Как всегда, все переиначил! Их путешествие по просторам Темной Империи действительно закончилось быстрее, чем предполагалось. После Медвежьей долины они отправились во владения рода Лар’Шера, на Мерейскую Косу. Впервые в своей жизни Элиэн увидела море — Рассветный Лес на востоке был отрезан от воды горами. Плещущиеся волны и бескрайний синий просто до самого горизонта покорили ее, и все было бы хорошо — дроу все же были более воспитаны и сдержаны, чем оборотни, и вольностей себе не позволяли, — но пребывания в замке Лар’Шера испортил Вадерион, как-то раз при обсуждении дочерей лорда Нивегиона обмолвившись, что рассматривал их в качестве если не невест, то хотя бы любовниц. «Бедняжка» так и не определился, какая сестра ему больше по душе, и совершенно не понял, почему шипит на него Элиэн. Ее претензии ему не понравились, на что супруга ответила, что пусть представит, если бы она рассказывала ему про своих любовников — гипотетических, конечно же. Тут уж Вадерион окончательно рассвирепел и категорически заявил, чтобы Элиэн даже не думала о других мужчинах и не смела о них говорить. В итоге его хес’си громко хлопнула дверью, оставив в ту ночь супруга без секса. Правда, следующим вечером они уже помирились — Вадерион был слишком нетерпим и не привык к воздержанию, так ему заявила Элиэн, плавясь в его объятиях. Но неприязнь к обеим леди Лар’Шера у нее осталась. Так что как бы не была прекрасна Мерейская Коса с ее дикой природой, летающими в небе химерами (существа, похожие на драконов, только совершенно неразумные, обычные, хоть и безумно красивые и опасные животные) и бескрайним волнующим морем, Элиэн была рада, когда они покинули владения Лар’Шера.
Следующим пунктом назначения был юг. Южные провинции, как успел поведать ей Вадерион и книги, находились во владении трех родов дроу — достаточно молодых, по сравнению с Шелар’рис, Вал’Акэш и Лар’Шера, но крайне амбициозных. Здесь во всей красе цвело рабовладение — не темные же буду работать на плантациях! — и рекой лилось золото. Южные провинции кормили всю Империю, и этот факт часто толкал их на не самые разумные поступки. По утверждению Вадерион, большинство бунтов и покушений на его власть брало корни именно отсюда. Южные лорды не могли простить северным соседям их знатность и забыть про свое растущее век от века богатство.
— Раз в пару столетий мы прижимаем им хвост, но хватает их ненадолго, — с кривой ухмылкой пояснил Вадерион.
Из всего, что мог предложить юг, Элиэн понравилась только еда — вернее, чудесные десерты, которыми баловались лорды и леди. В остальном же богатые провинции не вызвали в ее душе никакой приязни. Красивых видов здесь не было — одни бескрайние плантации с работающими на них изможденными рабами. Хозяева хоть и склоняли головы перед Императором с Императрицей, но в глазах их виделась тень зависти и презрения. А последним штрихом, довершающим эту отвратительную картину, стала невыносимая жара. Именно из-за нее Элиэн однажды проснулась и в ужасе уставилась на свою руку — на ночь все окна открывались, чтобы хоть как-то удавалось поспать, и теперь огромный мерзкий жук полз по ее коже, тихо жужжа. А потом Элиэн увидела у него жало.
— Вадерион, — позвала она тихо-тихо — голос ей изменил.
Удивительно, но он услышал ее, мгновенно проснувшись и потянувшись к лежащему рядом мечу.
— Что? — отрывисто спросил он, но не почуяв опасности и проследив взгляд Элиэн, обреченно опусти руку. — Это всего лишь жук.
— Сними-его-с-меня, — пробормотала она, не в силах не то, что двинуться — повернуть голову.
Вадерион в одно плавное движение смахнул жука, впечатав его в постель, где тот и остался бурым пятном.
— Все, опасность устранена, — не удержался от насмешки он, однако тут же заткнулся, как только Элиэн повисла у него на шее. — Ты чего, испугалась?
Она утвердительно закивала, продолжая прятать лицо у него на груди и мелко дрожать.
— Значит, крови, кишок, бешеных орков и троллей, злого свалга, кучу неуравновешенных дроу и меня она не боится, а какого-то
