Когда собака ненадолго прекратила лаять, снаружи снова послышался сердитый голос, приглушенный, но отчетливый:
– Тоби! Во имя всех лесных грибов! Что ты теперь обнаружил? Рыжий кот взобрался на дерево, так что можешь остыть, неуемный ты пес! Мы так опоздаем к завтраку!
Одилий улыбнулся. Иного он и не ожидал, но все же испытал огромное облегчение, узнав, что Райцкер выбрался из подземелья и даже сбежал от Тоби.
– Завтрак… – пробормотал Биттерлинг, который теперь шел позади Пфиффера вместе с Гортензией и Карлманом. – Никогда не думал, что это слово когда-нибудь прозвучит так сладко. Надо как можно скорее сообщить, что мы здесь, и попросить старину Моттифорда выделить нам место за его длинным, богато накрытым столом!
Четверо уставших путников сбились вместе. Постепенно их глаза привыкли к густому сумраку, ненамного светлее безлунной ночи. Мучительно долго лишенные всякого света, они напряженно оглядывались в поисках хотя бы намека на луч солнца и наконец разглядели вдалеке слабое мерцание.
– Смотрите, – сказал Биттерлинг, – выход где-то там. Что бы еще ни поджидало нас на пути, мне все равно!
Тем не менее он не убежал, дожидаясь, что скажут остальные.
Одилий поднял руки и потянулся в пустоту. Возможно, лестница вела в очередную подземную комнату. Осторожно шагнув на площадку и стараясь не споткнуться о неугомонного Тоби, он увидел, что дальше снова идут ступеньки, но на этот раз ведут вниз.
– Идите за мной, только смотрите под ноги, чтобы не упасть. Здесь, похоже, всего три широких ступеньки, дальше будет ровно и легко! – крикнул он остальным и услышал, как они осторожно последовали за ним.
Жизнерадостный пес Гизила сопровождал их восторженным визгом. Снаружи было тихо, а значит, Моттифорд ушел куда-то в сторону.
– Вот что, Тоби, – послышался голос Одилия. – Беги вперед и покажи нам, как ты сюда попал. Где твой хозяин? Давай, ищи! Беги к старику Гизилу!
Тоби дважды гавкнул, а потом отпрыгнул куда-то в сторону. Квендели смотрели ему вслед или, по крайней мере, туда, где, по их мнению, он мог быть, а затем им показалось, что на узкую полоску света на мгновение упала тень.
– За ним! – крикнул Звентибольд и, обойдя остальных, бросился в ту сторону, куда скрылась собака.
Споткнувшись, он упал, выругался и тут же снова вскочил на ноги.
– Елки-поганки, здесь начинается резкий подъем! Сразу за ним – другой проход и, кажется, на этот раз очень узкий, – крикнул он остальным. – Слева, справа и сверху я не чувствую ничего, кроме земли и корней, а внизу лежат камни, целая груда, как будто здесь когда-то была стена, которая рухнула. И все же Тоби явно прошел тут. Я отчетливо слышу, как он перебирает лапами и пыхтит впереди. Идите за мной, здесь безопасно.
Не дожидаясь остальных, он принялся подниматься по осыпи.
– Если этот проход образовался после обрушения, то нам очень повезло, и своим спасением мы во многом обязаны нашим четвероногим друзьям, – заметил старик Пфиффер, прежде чем поспешить за скрывшимся в проходе Биттерлингом. Было слышно, как тот аккуратно карабкается впереди, совсем недалеко от Одилия.
– Это совсем не похоже на то, что рассказывал Эппелин. Ничего не понимаю, – расстроенно вздохнул Карлман.
– Не бери в голову, парень, – сказал старик, помогая ему протиснуться к входу в узкий коридор, – так или иначе мы найдем отсюда выход.
– Да хоть ползком, – вздохнула Гортензия и полезла за Карлманом.
Как раз в ту минуту, когда Одилий собрался двинуться следом за ними, впереди снова послышался голос Биттерлинга:
– Тут из стены торчит громадный корень, наверное, дуба. Прочный, как ножка стула. Пес и кот здесь проскользнули, но мы-то с вами будем покрупнее. Я пытаюсь его расшатать – пока не получается… Эй, коренище, уступи дорогу!
Послышались стоны и вздохи квенделя, борющегося с препятствием.
– Зато становится светлее! Я отчетливо вижу и проклятый корень, и стены этого кротового хода с камнями повсюду, и даже следы Тоби на мягкой земле. Свет, должно быть, проникает совсем недалеко отсюда, это точно… Погодите, у меня получается! Если я смогу оторвать этот корень от земли, в которую он врос, то пройду.
Гортензия и Карлман остановились. Застрять в узком туннеле никому не показалось бы приятным, но приходилось терпеть – они надеялись, что Биттерлинг скоро разделается с корнем. Предложение Карлмана о помощи он решительно отверг: там и так было слишком тесно.
Старик Пфиффер остался один в полной тишине, слушая, как бьется сердце. Ему отчего-то расхотелось ползти за остальными. «Наверное, просто устал, – сказал он себе. – Ты уже не юный атлет, старина. Передохни немного, а потом пойдем дальше».
И все же он не делал никаких попыток сдвинуться с места. Наоборот, его охватило странное уныние, хотя до выхода на поверхность оставалось совсем немного. За спиной у него простиралась темная пещера, размеры и внешний вид которой оставались для всех загадкой. Даже если в нескольких шагах от них была пропасть, или очередные могилы, или продолжение туннеля, который они покинули, – без факелов и фонарей ничего нельзя было разглядеть. Им повезло, что Тоби и слабый отблеск света привели их к нужному выходу.
«Надеюсь, нам это не показалось и никто не заманил нас в ловушку», – мрачно подумал Одилий, мысленно призывая Биттерлинга поторопиться.
Испугавшись собственных мыслей, старик Пфиффер передернул плечами. По спине его пробежал холодок. Волосы на затылке встали дыбом, и он заподозрил, что позади что-то изменилось, но обернуться не решался. Его будто придавило к земле. Он и хотел бы проверить, не приближается ли оттуда кто-то или что-то, но не мог пошевелиться. Одилий стоял неподвижно, прикованный к месту, и мучился от того, что перестал быть хозяином своей воли. Нужно было предупредить остальных, но он даже не попытался крикнуть. Старик Пфиффер искал в памяти колдовские слова, но ничего не приходило на ум. То, что надвигалось на него сзади, было сильнее и, похоже, начинало парализовать и его мысли.
Одилий застывал, словно превращаясь в статую, и вдруг перед ним сверкнули ледяные искорки. Явились те, кого заперли в зале с огромной гробницей, и ни деревянная дверь с надписями, ни его заклинание не смогли их остановить. Высокие вытянутые силуэты напоминали виденные в лесу худые фигуры, что возникли на краю темного бесплодного ландшафта, – бездушные тени воинов, павших в давно забытых сражениях и не нашедших покоя ни в жизни, ни в смерти.
Вероятно, квендели потревожили гробницу одного из вождей, за которым когда-то шли в атаку призрачные воины. Быть может, там, среди верных подданных, спал вечным сном король, похороненный в недрах земли. Теперь мертвецы служили другому
