курс на следующий пункт назначения.
Сотрудником «Здравого ума» я более не являюсь, так что мне приходится стучаться в дверь. Дебби отрывается от своего занятия за стойкой регистрации, расплывается в улыбке и спешит открыть мне.
Мы несколько неловко обнимаемся, и я отказываюсь от предложенного чая, сославшись на уйму предстоящих дел.
— Я так рада, что ты заглянул к нам, Дэвид, — так и светится женщина. — Мне очень хотелось повидаться с тобой перед отъездом.
— Ага, мне тоже, поэтому и пришел. — Снимаю с плеча рюкзачок и расстегиваю молнию. — Принес тебе кое-что.
У Дебби вытягивается лицо, когда я протягиваю ей конверт.
— Что здесь?
— Открой.
Бывшая коллега осторожно распечатывает конверт и раздвигает его пальцами.
— Ох, Дэвид, — хихикает она. — Я же только шутила!
— Обещание есть обещание, Дебс.
Купон сети хлебопекарен «Грэггс» на пятьдесят фунтов — отнюдь не подарок-мечта и уж точно даже близко не выражает всю мою благодарность Дебби. Не загляни она тем утром ко мне на квартиру и не обмолвись о Камероне Гейле, сейчас я наверняка тосковал бы за решеткой. Я обязан ей куда большим, нежели парой десятков сосисок в тесте. Подозреваю, именно по этой причине ей и хотелось повидаться со мной этим утром.
— Спасибо, Дэвид.
— Всегда пожалуйста.
Больше не в силах сдерживать распирающее ее нетерпение, Дебби хлопает в ладони и провозглашает:
— А у меня потрясающая новость!
— Вот как? Выкладывай же поскорее!
— Вчера мы получили баснословное пожертвование — девятьсот тысяч фунтов!
— Ух ты! — ахаю я. — Просто невероятно!
— Не то слово! Теперь мы сможем нанять по меньшей мере еще трех психотерапевтов, и у нас будет достаточно времени на поиски арендатора соседнего здания!
— Я так рад, Дебс.
— А уж я-то как рада, — продолжает заходиться женщина. — Знаешь, я совсем не религиозна, но все равно молилась о чуде. Ведь нам так нужны средства!
— Получается, твои молитвы были услышаны.
— Похоже на то. Жаль вот только, мы не сможем отблагодарить нашего благодетеля за проявленную щедрость.
— Вот как? Почему же?
— Пожертвование сделано анонимно.
— Что ж, кем бы он ни был, думаю, он доволен и тем, что его деньги помогут столь многим людям.
— Надеюсь, что так.
Уж я-то в этом уверен. Мы еще немного болтаем о том о сем, затем обнимаемся на прощание, и я навсегда покидаю «Здравый ум».
Направляясь к месту следующей запланированной на утро встречи, я миную знакомый ряд заведений, предлагающих продукты и услуги жителям Кентиш-Тауна — продуктовые магазинчики, парикмахерская, лавки ковров и индийской еды, похоронное бюро. В начале января у меня не было необходимости прибегать к услугам агентства ритуальных услуг — и нет до сих пор. Тем не менее я перечислил им крупную сумму на организацию похорон Камерона Гейла, на которых присутствовал десять дней назад.
Несколько дней, предшествующих скорбной церемонии, я проводил в мучительных раздумьях, стоит ли мне ее посетить.
Возможно, я мог бы сделать и больше, чтобы спасти парня. С другой стороны, кто сказал, что даже в таком случае все сложилось бы по-другому? Как-никак, это ведь Камерон сбежал из моего кабинета во время первой нашей встречи, и это Рейнот послал тем вечером в «Герцог» двух головорезов. Две краткие встречи, столь поспешно прервавшиеся. Я даже не успел толком познакомиться со злополучным парнем. Однако чувство вины все равно меня не отпускает.
На похоронах Камерона, вынужден признаться, я старательно избегал Кимберли Боухерст. Перед ней я ощущаю почти такую же вину, как и перед ее бывшим парнем. Тем не менее наверняка ее и саму терзают укоры совести. Может, ей все-таки стоило обратиться с сумбурным посланием Камерона в полицию?
Истина состоит в том, что все мы принимаем решения, а потом вынуждены жить с их последствиями. Увы, последствия решений Камерона Гейла оказались таковы, что жить с ними ему уже не довелось.
Если все же пытаться найти нечто позитивное, то на похоронах у меня состоялся краткий разговор с Аланом Уайтингом из Оксфорда. Он окликнул меня, когда я уже уходил, и поинтересовался, известна ли мне дата дознания по делу о смерти его бывшего подопечного. Ответа на вопрос у меня не было. Ученые, как правило, повышенной эмоциональностью не отличаются, однако утрата столь одаренного студента явно потрясла доктора Уайтинга. Он сказал, что чувствует себя виноватым в том, что Камерон забросил свои исследования, но намерен искупить вину, продолжив исследования для разработки средства против рассеянного склероза.
Я мог бы поинтересоваться у него, каким образом он собирается это осуществить, однако на этот счет у меня уже имелось уверенное предположение. Четыре недели назад мне позвонила администратор благотворительного секонд-хенда: просто невероятно, но в одной из коробок со всяким барахлом ей попался айфон, который я столь отчаянно разыскивал. Теша себя скорее смутной надеждой, нежели какими-то конкретными ожиданиями, я подключил мобильник к зарядке и попытался разгадать пароль Камерона. Попытка мне понадобилась всего лишь одна: «Кимбо». Мои надежды на содержимое памяти телефона полностью оправдались, и я по электронной почте анонимно переслал доктору Уайтингу папку со всеми материалами.
Продолжая тему важных данных, через два дня после автокатастрофы я наведался в местный полицейский участок и передал правоохранителям мобильник и ноутбуки Алекса, а также распечатанное признательное письмо, якобы подброшенные к двери моей квартиры. Терзаемый муками совести, преступник подробно излагал в послании, для чего именно использовалась техника. Уж не знаю, поверил ли детектив Гринвуд моей байке, однако ноутбуки на экспертизу он отправил — и через несколько дней сообщил по телефону о выявлении свидетельств взлома сети «Здравого ума». К сожалению, местонахождение владельца переданных компьютеров оставалось неизвестным. Надо полагать, полиция и без того жаждала отыскать хакера, чтобы потолковать о найденном в его бывшей квартире пистолете.
Не менее важно и то, что во время своего звонка детектив Гринвуд уведомил меня, что Шантель Грейнджер забрала свое заявление.
Впрочем, у него имелись ко мне и некоторые вопросы. И на каждый я отвечал одинаково: понятия не имею. Оставшиеся безответными вопросы касались связи между владельцем ноутбуков и неким жителем Чизика, совсем недавно почившим. Судя по всему, за жителем этим несколько лет следил отдел по борьбе с организованной преступностью, однако веских доказательств его противозаконной деятельности выявить им так и не удалось. Хоть и запоздало, в заброшенной бильярдной в Стратфорде обнаружилась целая уйма улик, а также труп запертого в подвале молодого человека. А поскольку главный подозреваемый уже предстал перед судом высших сил, кои назначили ему наказание в виде фатального инфаркта, расследование, по словам детектива Гринвуда, вряд ли будет проводиться.
Оно и к
