ударило в голову, так что когда княжич поднялся, каюта изрядно покачивалась перед взором. Жаль, что он захватил с собой одну фляжку. Впрочем, в трюме должно что-нибудь отыскаться...
Напялив мундир, Киан нетвердым шагом вышел на палубу. Пустая чернота залила густой краской пространство, корабельные фонари отвоевывали у нее кусочки жизни и света. Княжич посмотрел вверх — бесконечно темное небо напоминало крышку старого сундука, которую крепко захлопнули, бросив внутрь бедный фрегат. Ни луны, ни облаков, ни искорок звезд. Как будто стерла все с небосвода рука невидимого гиганта.
Пахло тиной и жженым маслом.
На палубе с винтовками в руках бродили дежурные гвардейцы, фигурка рулевого виднелась за штурвалом, несколько матросов скучали, сидя на свернутых канатах у грот-мачты. Киан пробрался мимо них, спустился по лестнице на оружейную палубу. Здесь тоже прогуливалась парочка солдат, обходя мощные девятифунтовые пушки, глядящие зевами дул в морскую темноту.
Княжич направился еще ниже, оказавшись в душном кубрике — тут воняло потом, а громогласный храп раскатами метался от одной дощатой переборки к другой. Киан невольно порадовался, что ему не приходится спать вместе со всеми.
Выпитый виски вливал в тело легкость, а в дух — уверенность. Бодро прошагав по коридору кубрика, княжич добрался до лестницы на самую нижнюю палубу, где находились трюм с припасами и пустующий карцер.
Нет, не пустующий. Киан аж с шага сбился, когда вспомнил. Тойрил ведь говорил ему, что в карцер отнесли тела Шоллока и остальных убитых.
Княжич замер у лестницы в нерешительности. Ну как он мог забыть? Стоит ли теперь спускаться? Как-то неловко и жутковато лезть за пойлом, когда рядом мертвецы. Хм...
Потоптавшись на месте, он все же рассудил, что было бы глупо возвращаться с пустыми руками, поэтому, осенив себя террианским жестом (чего почти никогда не делал), застучал сапогами по ступенькам.
Правда, почти тут же вернулся в кубрик — в трюме, само собой, лампы никто не зажигал, так что Киану пришлось позаимствовать одну с оружейной палубы. Вот так, подсвечивая перед собой путь горящим фонарем и щурясь от яркого света, он, покачиваясь, сполз наконец-то в трюм.
Запахло вяленым мясом, влажным деревом и пылью.
Поводя лампой по сторонам, Киан всмотрелся в нагромождение бочек, ящиков и корзин. Справа в углу блеснул зеленоватый бочок бутылки — княжич улыбнулся и отправился прямиком к ней. Осмотрев добычу, он сунул ее подмышку. Да, не элитный виски, но пока сойдет.
Киан уже собирался потопать к лестнице, как до ушей его донесся странный шорох, ползущий из-за спины. Кожа мигом покрылась льдом, но горячий алкоголь в животе прибавлял смелости, поэтому княжич развернулся на пятках и вперился взглядом в глубины палубы. Луч фонаря смутно высвечивал там грубую, но толстую дверь.
Ну и что там такое?
Шорох повторился, и на сей раз к нему как будто добавился еле слышный стон. Ноги у Киана свело судорогой.
Звуки шли из карцера.
«Это крысы. Шриал забери их души! Если они у них есть».
Он хотел сбегать в кубрик и растолкать парочку матросов, чтоб выгнали и проклятых зубастых тварей, но очередной стон из-за обитой железом двери заставил его передумать и застыть, сросшись ступнями с досками пола.
Это еще что? Уж точно не крысы. Но тогда...
До боли сцепив челюсти, Киан деревянной походкой подкрался к карцеру, осторожно приложил ухо к щели у дверного косяка.
С секунду было тихо, но затем он уловил новый звук, который напугал его до жути.
В карцере кто-то отчетливо дышал, со свистом выпуская воздух из легких. Снова зашуршало, словно некто брел, волоча по полу ватные ноги.
Не может быть. Такого не бывает.
А вдруг Саймон ошибся? Вдруг кто-то из четверых выжил и теперь лежит там в холоде, тщетно пытаясь позвать на помощь?
Бред. Это надо быть четырежды по башке треснутым Тойрилом, чтобы спутать мертвого человека с живым и утащить его в карцер. Но тогда откуда звуки?
— Эй? — тихонько позвал Киан. — Там кто-то есть?
Вопрос прозвучал крайне глупо, но княжич понятия не имел, что еще делать. Открывать дверь он не стал бы ни за что на свете, да и ключей от карцера он не носил.
Внутри все затихло, кроме сиплого дыхания. Киан прижался к щели плотнее, вдавившись щекой в косяк.
Мощный удар сотряс дверь и отбросил княжича на спину. Лампа вылетела из руки и покатилась по доскам, оставляя Киана в пятне мрака.
Хриплый рык саданул по ушам, а от второго толчка погнулся тяжелый засов.
Глава 11. Что внутри у монстра
— Вот уж не думал, что мы соберемся здесь по такому поводу, — мрачно заметил Флин, оглядывая сумрачную гостиную.
Шайка-лейка, как он и предполагал, оказалась в полном комплекте: не по делу улыбчивый Себастьян развалился на диване, как и в первую их встречу; серьезный и сосредоточенный лекарь Сайлас отстраненно разглядывал ногти на руках, стоя позади этого самого дивана; староста Доуэлл сначала метался по всей комнате, но затем Мердок силой усадил его поближе к хозяину дома.
Старый слуга Фрэнк притаился у двери, усиленно притворяясь статуей.
— Я так понимаю, что «Кровь Маенара» на этот можно не предлагать, — с ухмылкой заметил Себастьян, но, похоже, понял, что не вовремя пошутил, когда Доуэлл зыркнул на него полным отчаяния взглядом.
Атмосфера в особняке царила траурная.
После встречи на пороге, Доуэлл проводил их с Мердоком в комнату, где держали Сэма. Просторная зала на втором этаже походила на поле боя — вся мебель перевернута, одеяло разорвано на клочки, а окно варварски высажено — огрызки стекол опасно щерились из старой рамы.
Флин потыкал носком сапога груду рваного тряпья на полу — оно насквозь пропиталось кровью, а разводы кривыми линиями вели точнехонько к окну.
— Красавец, — сказал Мердок, озираясь по сторонам. — Со второго этажа сиганул.
Флин осторожно выглянул на улицу, стараясь не задеть торчащие осколки — трава внизу была примята, цепочка смазанных следов вела в заросли сада и там же и терялась.
— Давно? — спросил Флин.
Доуэлл промолчал — видимо, не понял, что вопрос адресован ему. Староста держался за дверной косяк и вытирал пот со лба.
— Рэймонд, давно он сбежал? — повторил Флин, не оборачиваясь.
То ли до старосты наконец-то дошло, что говорят с ним, то ли он просто немного оклемался, но дознаватель услышал его скрипучий голос:
—
