с лаем принялась бегать по комнате.
Рике жареного не хотелось, и она рассеянно наблюдала за оживившейся компанией.
— А вы с Рикой встречаетесь? — вдруг бесцеремонно спросил Китамура у Синои, обгрызая косточку. Рика едва не выронила ломтик картошки, который только что взяла.
— Знаешь, я люблю ходить в горы, — спокойно заговорил Синои. — Но в последнее время даже там нередко встречаются невоспитанные люди. Например, мой товарищ недавно нашел у горной тропы целую кучу подгузников — их просто бросили на обочину. Ну вот как это назвать? А у подножия одной горы есть дом престарелых… Хм, как же он называется?.. Есть еще сеть баров с похожим названием…
Лицо Китамуры застыло.
— С чего это вдруг такая щедрость? Вы хотите подбросить мне информацию? Но мне нечего предложить взамен. Или вы хотите впутать меня в историю?
— Ты о чем? — улыбнулся Синои. — Это просто праздная болтовня. Мы с Рикой часто вот так праздно беседуем. Знаешь, я склонен дорожить вещами, которые другим кажутся бесполезными. Как вот эта квартира, например. Порой мне бывает одиноко и хочется поболтать с кем-нибудь, вот и все. Я и с тобой буду не против изредка встречаться за бокалом пива. Так же, как с Рикой.
Китамура замолк, а Синои продолжил рассказывать о своих походах; но было в его рассказе что-то такое, что в какой-то момент Китамура достал блокнот.
— Прямо как посиделки с друзьями… — пробормотала себе под нос Рика и тут же встретилась взглядом с Юи. Девушка кивнула на Рэйко, которая вернулась к игре, и негромко пояснила:
— Рэйко наверняка неловко, когда на ней сосредоточено все внимание. Так что мы решили вести себя как обычно, заниматься своими делами, чтобы ей было спокойнее. Кстати, я далеко живу, можно я тут переночую? Наверняка футон найдется.
— О, я бы тоже остался. Уже поздно, да и до работы отсюда ближе, — неожиданно вклинился Китамура, отвлекаясь от беседы с Синои.
Юи тут же отрезала:
— Нет уж, у нас тут девичник.
— Что за дискриминация!
Губы Китамуры влажно блестели от еды. Он бросил умоляющий взгляд на Рэйко, и та пожала плечами: «Я не против».
— Ну а я уже поеду, — засобирался Синои. — Футоны вон в том шкафу. Юи может поспать в гостиной, а Китамура — в спальне.
В сердце кольнуло — это ведь его квартира, мог бы и остаться… С другой стороны, как ни старайся, едва ли его можно переубедить. Себе Рика решила постелить в комнате Рэйко.
* * *
— Мне только и снились сны о том, как вы перестали приходить ко мне.
Едва Рика переступила порог комнаты для свиданий, как Манако запричитала тонким, слезливым голосом.
Удивляясь самой себе, Рика села на неудобный стул. Как странно, она же поклялась в прошлый раз, что ноги ее тут не будет. И теперь не могла понять, почему нарушила клятву: то ли все из-за давления шефа, то ли в душе еще не угас интерес к делу Манако.
— Я себе места не находила, все из рук валилось. И спать толком не могла… — продолжала толстуха. Она и правда выглядела уставшей. Даже как будто уменьшилась в размерах. Волосы потускнели, кожа поблекла, глаза отекли… И свитер сегодня на ней старый, весь в катышках.
— Вы ведь утверждали, что вам никто не нужен. Ни друзья, ни просто собеседники. Я было подумала, что вы самодостаточная личность.
Тон у Рики вышел театрально ледяным, но Манако это не смутило. Она, похоже, искренне радовалась возможности пообщаться. В уголках глаз у нее даже слезинки скопились.
— Я и правда не понимала, что это такое иметь друзей! А в вашем лице впервые нашла человека, с которым могу поболтать обо всем на свете.
— Вы хоть понимаете, что сотворили? Зачем вы так с Рэйко?
— Ох, простите, что немного подразнила вашу подругу. Уверена, с ней все в порядке. Провела у Екоды несколько дней, но не смогла добиться того же, что и я, и в итоге вернулась домой, измотав себя хозяйственными делами.
Выслушивать дальше Рика не собиралась. На круглом лице Манако читалось откровенное чувство превосходства по отношению к Рэйко.
— Вы специально все подстроили. — Рика едва сдержала раздраженное цоканье. — Умение манипулировать людьми — вот и вся ваша житейская мудрость. Похоже, вы уверены, что отношения с другими могут строиться лишь по принципу «заставить человека плясать под свою дудку», но это вовсе не так. Взаимоотношения могут быть непредсказуемыми, переменчивыми, и не всегда идут как хочется. Но вам этого не понять. Вы не способны радоваться чему-то, что превосходит ваши ожидания и не поддается точным прогнозам. Какая трусость!
Манако вздрогнула и захлопала ресницами, а Рику еще больше распалила ее манерность.
— Неужели вы не догадываетесь, в каком состоянии сейчас Рэйко из-за вас? Случится с ней что-нибудь — я никогда вам не прощу.
Если Манако рассердится и откажется от интервью — отлично. Рика только порадуется. Однако та была невозмутима.
— Расскажите, а что вкусненького вы ели в последнее время?
— Ну все, хватит с меня. Я ухожу! — В подтверждение своей решимости Рика встала.
Голос Манако стал похож на шипение змеи:
— Если вы оставите меня тут одну, тогда я точно отниму у вас все. Вы с Рэйко всего лишь избалованные девчонки и не способны по-настоящему растоптать кого-то.
Рике удалось сохранить невозмутимое выражение, но, видимо, она побледнела, потому что Манако тут же испуганно сжалась.
— Ах, простите. Беру свои слова назад. Нельзя так с друзьями. Что же это я… Вы мне просто очень нравитесь, вот я и заревновала. Можете написать статью обо мне в том ключе, как вы хотите. Я приму любые ваши формулировки.
Она сложила ладони, словно вымаливая прощение. Выглядело это нарочито, и Рика поняла, что нельзя ослаблять бдительность.
— Вы совершенно правы, у меня никогда не было друзей, — продолжала Манако. — Те кулинарные курсы, «Салон Миюко»… Я пошла туда, потому что хотела найти близких по духу людей. Думала — ведь должен найтись хоть кто-то подходящий, разделяющий мои увлечения…
— Разве вы не говорили, что вам вполне достаточно любовников?
— Я со множеством мужчин встречалась. Но ни с одним не чувствовала себя довольной. В смысле, мне хотелось вести беседы о вкусной еде, о своих горестях и радостях. Хотелось наслаждаться общением. Однако мужчинам не нравилось, когда я пыталась поговорить о том, в чем они не разбирались. Это их пугало, и они тут же подавленно замолкали. В их мире должно было существовать только знакомое, предсказуемое. Даже когда я готовила бёф бургиньон и старательно объясняла, что это за
