женщин, точно зная, что их ждет ужасная смерть. Если бы Олаф не заставил ее расколоться, у нас на руках было бы больше невинных жертв. Нам пришлось это сделать, но я перепугалась до чертиков, когда осознала, как легко мне дался этот допрос напару с Олафом. Та девушка была ликантропом, так что мы могли отрезать ей что угодно, и все бы отросло обратно, да и похищенных женщин мы спасли, так что я восприняла это, как победу, но я ею не гордилась. Если честно, я вообще старалась не вспоминать об этом.
— Думаю, нет, но дело не только в этом. Я увидела его с детьми. До свадьбы я и понятия не имела, что он был для них дядей Отто, как я была тетей Анитой. — Я посмотрела на большого парня. — Я не знаю, как сильно ты притворялся с ними, но Бекка и Питер верят тебе, они любят тебя. Это помогло мне встать рядом с тобой над той девушкой во Флориде, и сделать то, что мы сделали. — Вот, я, наконец, сказала чистую правду.
Олаф кивнул.
— Ты была рядом со мной на поле боя, и ни разу не колебалась. Я никогда не думал, что встречу такую храбрую женщину.
— Спасибо. — Не время было прикапываться к тому, что женщины могут быть такими же храбрыми, как и мужчины. Мы с Эдуардом выигрывали эту битву. Никогда не спорь, если выигрываешь. — Я знала, что и ты меня во время драки не подведешь.
— Ты доверилась мне. — Произнес Олаф.
Я кивнула.
— Да.
Морщины разгладились на его лице, но я почти слышала, как у него в голове скрипят шестеренки. Изучать что-то новое иногда почти больно, особенно если ты пытаешься сломать старые установки — тем более те, которые больше не жизнеспособны.
— Женщины доверяли мне и раньше, но они не знали правду обо мне.
— Ты скрывал себя от них. — Сказала я.
— Да.
— Лев должен скрываться в траве, чтобы газель его не увидела. — Заметила я.
Олаф кивнул.
— Да.
— Один лев не прячется от другого. — Подал голос Эдуард.
Мы с Олафом уставились на него. У себя в голове я подумала: «Ну, вообще-то, иногда они нападают на другой прайд». Но, опять же, мы выигрывали эти битву, так что нехрен было приплетать сюда биологию обычных львов.
— Не прячется. — Согласился Олаф.
— Львы доверяют друг другу во время охоты. — Сказала я.
— Ты поможешь мне охотиться на газелей, Адлер?
— Смотря что за газель, Мориарти.
— Я не понимаю.
Я задумалась, как объяснить ему и не оскорбить его при этом.
— Я могу помочь тебе в легальной охоте, на которой пытки и убийства спасают жизни других людей.
— Она не станет помогать, если считает добычу невинной. — Пояснил Эдуард.
Олаф хмыкнул.
— Невинных не существует.
— А как же дети? — Спросила я прежде, чем подумала о том, хорошая это идея или не очень.
— Я не охочусь на детей.
— Приятно знать, потому что я бы, наверное, тоже не смогла.
— Дети-вампиры — исключение. — Сказал Эдуард.
— Они не дети. — Возразили мы с Олафом в один голос. Я улыбнулась, а через секунду, когда он понял, то улыбнулся и сам.
— У вампиров свои законы насчет обращения детей. Это запрещено по многим причинам. — Заметила я.
Мысль об этом стерла улыбку с моего лица. Дети-вампиры всегда были наглухо отбитыми и обычно садистами, либо каким-то иным образом повернутыми. Подростки справлялись лучше, но если они еще не достигли пубертата, то вампиризм тупо срывал им крышу.
— Я разочарован, что в этом деле нам приходится сохранять жизнь верживотному. — Произнес Олаф. — Я надеялся помочь тебе убить его.
— Даже несмотря на то, что он — мужчина? — Уточнила я.
— Я уже говорил тебе, что помогу охотиться на твоих жертв, если мы будем делать это вместе.
Так и было, а еще это была чертовски высокая похвала от Олафа. Стремная, но высокая.
— Я правильно понял, что мы пытаемся найти реального убийцу, чтобы спасти жизнь подозреваемого? — Уточнил Эдуард.
— Ага. — Ответила я.
— Анита этого хочет. — Сказал Олаф.
— В ордере указано имя подозреваемого, но документ прописан таким образом, что мы имеем право охотиться на кого угодно, кто вовлечен в это дело. — Заметил Эдуард.
Я об этом пока не думала. Спасем Бобби Маршана, а потом уже будем разбираться с тем, что нам еще позволено.
Олаф улыбнулся.
— Ты имеешь в виду, что мы все еще можем казнить настоящего убийцу?
— Легально казнить. — Подчеркнул Эдуард.
— Мы с Ньюманом считаем, что убийца — человек, который спланировал подставу.
— Вполне вероятно. — Согласился Эдуард. — Этот человек уже совершил одно убийство, и сейчас пытается руками маршалов совершить второе. Думаешь, он заслуживает какого-то особого отношения с точки зрения закона только потому, что не является сверхъестественным?
— Закон считает это легальным.
— Закон позволяет ликвидировать убийцу здесь и сейчас, чтобы избежать волокиты с судом. — Заметил он.
Я уставилась на Эдуарда, пытаясь понять, подначивает ли он Олафа, или реально верит в то, что говорит.
— Я не очень понимаю, как мне относиться к твоим аргументам. — Наконец сказала я.
— Нет смысла цепляться к словам, Анита. Закон на нашей стороне.
Я вздохнула. Теперь была моя очередь хмуриться.
— Я согласна убить его, если он попытается убить нас или кого-то еще. Меня устраивает, если это ради спасения жизней, но не когда речь идет о хладнокровном убийстве того, кто даже не представляет опасности для окружающих… Не уверена, что я на это пойду.
— В таком случае, я буду уповать на то, что убийца найдет себе новых жертв. — Произнес Олаф.
— Спасибо что не сказал, что надеешься, что он убьет еще кого-нибудь.
— Не за что. — Ответил он.
Я все еще не была уверена в том, с какой целью Эдуард затеял этот разговор — чтобы Олаф поверил, что мы с ним вновь будем пытать кого-то и убьем вместе, или Эдуард просто сам верил в то, о чем говорил. Надеюсь, что не верил. Если у меня будет возможность, спрошу его об этом. Вполне вероятно, что ответ мне не понравится, но я сама себе не понравлюсь, если не задам ему этот вопрос, потому что струсила.
41
Мы представили маршала Теда Форрестера Бобби. В одежде наш узник больше походил на человека, чем на жертву. Сейчас на нем были джинсы, футболка и кроссовки, как будто он вот-вот собрался пойти на улицу. В ближайшее время ему этого точно не светит, но одежда делала его более реальным. Его личность стала видна четче, как если
