лесной поляне. Полностью оценить её размеры не представлялось возможным, потому что посреди неё горел огромный костёр, снопы искр взметались в тёмное, низко висящее небо из которого моросил дождь, совершенно не мешающий костру и туркам, которые деловито подбрасывали в него увесистые поленья. Вокруг поляны шумели сосны, и неподалёку от них на одинаковом расстоянии друг от друга были вкопаны, видимо, такие же столбы, к которому была прикована Кристина.
Француженка сумела повернуть голову, оглядываясь, так и есть — слева и справа от неё было по три столба, остальные, которые, скорее всего, также стояли на той стороне, не были видны из-за яркого пламени, но и к этим были привязаны молодые девушки. Их руки точно также, как у Кристины, были пристёгнуты к столбу над головой, ещё один ремень перехватывал пояс и один — ноги внизу. Кем они были, и где турки их похитили, было совершенно непонятно: самая обычная внешность, самая обычная одежда, она и сама так одевалась, стараясь слиться с маглами в городах.
В тенях за столбами Фавр де Поль заметила тех же турок в чёрном, что нападали на неё на горе Броккен и в Трептов-парке, видимо, это были какие-то особые бойцы, не владеющие искусством волшебных палочек, зато прекрасно управлявшиеся с кривыми ятаганами, которые и сейчас висели у них на поясах. Нет, они не стояли изваяниями спиной к лесу, они, как хорошие сторожа, постоянно смотрели по сторонам, видимо, чтобы обнаружить какого-то врага, кто готов на них наброситься.
Интересно, кого же они опасались? И, чёрт возьми, куда её приволокли? Эта турецкая магия позволила схватить её, главу мракоборцев! Аненербисты тогда нападали впятером и не смогли ничего сделать, а здесь одна какая-то цыганка… Кристина прикрыла глаза, стараясь унять боль в ноющих конечностях и голове, но всё было тщетно. А внутри неё уже рождалось самое неприятное чувство, которое существует в человеке — чувство собственного бессилия. За это она ненавидела себя, потому что всю жизнь считала, что из любой ситуации можно найти выход, но сейчас, похоже, выхода не было. Всё это походило на какой-то дикий и кровавый ритуал, в конце которого её принесут в жертву. И помочь ей сможет только чудо, чудо в виде кого-нибудь, кто покажется из леса и сможет одолеть турок.
Три недели назад она прибыла на Германскую землю, и похоже, это стало её концом, концом Кристины Валери Фавр де Поль. Надо было поступать умнее, продуманнее, а не бросаться в омут с головой. Кристина закусила губу, ведь ещё пару недель назад можно было спокойно увезти Марту к Валерию, и до этого бы не дошло. Француженка открыла глаза, у костра стоял рослый старик с аккуратной бородкой в чалме и длинном чёрном халате с золотыми узорами, мерцающими в пламени. В руках он держал невзрачную тетрадку и читал её в свете костра. Вот и волшебник, что закончит жизни всех, кого похитили эти твари. Кристине стало даже интересно, во имя чего её убьют? Мысли о том, каким ужасным способом это произойдёт, она предпочитала отгонять от себя.
К турку в чалме подошёл мужчина поменьше ростом и что-то негромко произнёс, тот кивнул и указал на лес, потом — на землю. Фавр де Поль опустила взгляд и поняла, что поляна была вычищена до самой песчаной земли. Небольшие кристаллики песка поблёскивали в пламени костра. Затем мужчина в чалме нагнулся к земле и стал чертить продолговатым предметом витиеватые символы, обходя костёр по кругу.
Кристина подумала, что, видимо, ритуал начался, и попыталась дёрнуть путы на руках, но те крепко сжимали запястья — да как так-то?!. Уповать можно только на освобождение от ремней, но что если ей просто перережут горло, даже не отвязывая? Она сглотнула, а новый комок бессилия и ужаса уже подступил к горлу.
А если её отвяжут от столба, то можно попробовать бежать… Нет, ноги явно не послушаются, попытка бегства обернётся позорным пленом и смертью. Из леса вышли несколько женщин и мужчин и скинули несколько крепких веток в костёр, брызнули искры, огонь качнулся в сторону турка в чалме, но тот даже не заметил этого, продолжая чертить. Вот бы их преподавателю по ритуалистике в Шармбатоне подобную выдержку, и занятия же не проходило без истерики на почве неправильно начерченной линии. А тут — они же явно стоптали несколько фигур, уже появившихся на песке, но этот чародей лишь поправил их, когда дошёл в своём рисунке до того места. Затем он распрямился и указал принесшим дрова людям, чтобы те уходили.
Дождь пошёл сильнее, но огню это по-прежнему не мешало, как и чародею. Зато Кристина увидела, как несколько женщин у столбов зашевелилось. Тяжко так пробуждаться, бедняжки, откуда же их вырвали, от каких семей и любимых оторвали эти злобные нелюди? Фавр де Поль осознала, что мысли повторяются и путаются, голова всё ещё болела, как и тело, и ни о какой ясности ума не могло быть и речи. Зато она увидела, что на поляну вышли два огромных усатых мужчины в свободных рубахах, под которыми бугрились мускулы. На поясе у каждого висело по тесаку и кнуту, видимо здесь вообще никто не пользуется палочками. Может, они и не маги вовсе?
Мужчины неспеша подошли к чародею в чалме, тот им что-то сказал, и они направились также за пределы круга. И тут до слуха француженки донёсся отдалённый волчий вой. Турки насторожились, услышав его, но тот, кто рисовал, даже не повёл ухом, завершая свой рисунок на песке. Кристина же почувствовала укол страха — ликантропия страшная болезнь, прошедшая эпидемией по Британским островам в конце прошлого столетия, а всего несколько лет назад то вспыхнувшая у них в Лангедоке. Это страшные и свирепые звери, нет, они если и спасут её от турок, то только затем, чтобы убить самостоятельно.
А тем временем вой послышался повторно, но уже поближе. И это был не одинокий волк: два, три, а то и все четыре голоса различила в этом звуке девушка. А затем с другой стороны раздался более громкий ответный. Они гонят добычу! Страх скрутил внутренности, как тогда в Лозере, когда её с Филиппом загоняла огромная стая оборотней. Они убили четверых её сослуживцев, а их самих гнали несколько миль, наслаждаясь охотой. Волшебники без палочек способны лишь убегать и звать на помощь. А их преследователи будут растягивать удовольствие погони, всегда.
Вой раздался где-то позади Кристины — этот был ещё ближе, турки начали что-то выкрикивать на своём языке. А
