с этим сделать, боевики в больничном дворе забеспокоились. Снова раздался турецкий крик и автоматная очередь, но все выстрелы ушли в молоко, когда их гость шагнул за ворота.
— Отставить, — бархатный голос Хакима произнёс лишь это на турецком, но тьма тут развеялась, террористы выдохнули и склонились перед пришельцем, — Проводите меня к командиру.
Тут же один из турок пригласил его следовать за ним.
Али Демир располагался в небольшом кабинете на втором этаже больнице. Когда главу Глубинного Государства привели туда, там же сидела немолодая женщина в строгом костюме коричневого цвета и двое мужчин средних лет в серых пиджаках.
— Я не помешаю? — в голосе Хакима прозвучали саркастические нотки, когда проводивший его турок, скрылся за дверью.
— Ты? — Демир был крайне удивлён, увидев того на пороге. Сам он сидел в кресле, поглаживая левой рукой перевязанную культю на месте правой кисти, через его лицо багровели глубокие порезы.
— Думаю, что нет нужды представлять меня твоим гостям, Али, — вошедший покачал головой, застёгивая сложенный зонт и опираясь на него, как на трость, — Но я прибыл поздравить тебя с успехом.
— О, я… — тот, к кому он обращался, замешкался, неловко посмотрел на немцев, — Я не ожидал, что ты будешь готов меня поздравить.
— Юность всегда идёт поперёк воли старших, — пожал плечами Хаким, — Этим она и хороша, однако нам нужно с тобой поговорить с глазу на глаз, позволишь, я заберу тебя от этих людей для небольшой прогулки? — на его лице появилась вежливая улыбка.
— Конечно, — кивнул Демир и поднялся со кресла, — Но тут не так много места для того, чтобы остаться наедине.
— Можем выйти во двор, думаю, дождь нам не помешает.
Турок в грязно-белой дишдаше коротко попрощался с немцами, и отправился со своим гостем вниз, во двор. Когда они вдвоём вышли, дождь уже стал совсем мелким, так что Хаким даже не стал раскрывать зонт.
Задний двор лечебницы был тёмен и пуст, бойцы Демира находились ближе к центральному входу.
— Кто эти люди, Али? — совершенно спокойно произнёс Хаким.
— Это посланники от Бригитты Вальдхаузен, — чуть взволнованно произнёс тот, — Мишель Колиньи, глава Великих Родов франции направил мне письмо, когда мы были в лечебнице, предупредил, что они прибудут.
— Они принесли тебе какие-то важные известия?
— В Шармбатон возвращаться нельзя, потому я хоть и затребовал транспорт до границы Франции, но двигаться мы будем в Браубах в земле Пфальц.
— Вальдхаузены тебя и твоих людей готовы принять?
— Готовы принять и укрыть от тех, кто будет идти за нами по пятам.
Они замолчали, идя вдоль забора по мокрой от дождя мощёной камнем дорожке. Наверху над ними шумел ветер, пахло прохладной сыростью.
— Ну, что ж, я поздравляю тебя с твоим величайшим делом, думаю, ты достиг наивысшей точки своего пути, — совершенно спокойно произнёс Хаким, подняв глаза на небо.
— Спасибо, я рад, что ты оценил по заслугам мои дела, — выдохнул Али.
— Сколько у тебя осталось бойцов?
— Пятьдесят два, из них двадцать семь ранены. Русские оказались свирепыми противниками, я не ожидал от них такого.
— История учит нас, что русские всегда были такими, нельзя было их недооценивать.
— В лечебнице у нас в плену семеро мужчин, тридцать женщин и двенадцать детей. Часть из них мы заберём с собой в Пфальц.
— Мудрое решение, но вряд ли выход будет простым, — Хаким покачал головой и остановился, развернувшись лицом к Демиру.
— Я понимаю, но пока что немцы ничего толком не предприняли, они дважды приходили, — Али торжествовал, — Но они были объяты ужасом.
— Всё, как ты и хотел, — турок улыбнулся ему в темноте, — Ты залил эту землю кровью, и она может склониться перед тобой, но Канцлер призвал помощь простых людей Германии. Не волшебников.
— Они дорожат жизнями заложников, пока они в наших руках, штурма не будет.
— Они напуганы и объяты страхом, такой ярости эта земля давно не видывала, — Хаким покачивался с пятки на носок, — Ты готов пробиваться в Пфальц, если тебе не дадут транспорт?
— Автомобили есть, мы поедем на них, если те всё же не согласятся на мои условия. Возьмём с собой детей.
— Они не готовы мстить нам, я ошибся насчёт того, какие последствия повлечёт за собой то, что ты сделал. Но позволь спросить, твои войны будут стоять до конца и выполнять твои приказы, даже если окажутся в одиночестве?
— Что ты имеешь в виду, Хаким-бей? — Демир непонимающе уставился на собеседника.
— Каждый, за кем идут люди, должен в первую очередь заботиться о благополучии идущих сзади него.
— К чему ты клонишь?
Хаким задумчиво раскрыл зонт над их головами, ощутив, что дождь снова начал набирать силу:
— Ни один поступок на этой земле, как и на любой другой, не может произойти просто так без последствий. Ни одно действие не может не привести к ответу на него.
Он взмахнул рукой и растворился в ночной темноте. Тело Али Демира безвольно упало на дорожку под забором заднего двора лечебницы Байрсброна.
***
(21 августа)
Сознание вернулось к Кристине, и она попыталась открыть глаза. Резкая боль сдавила обручем голову, а из носа потекла кровь. В ушах пульсировало и шумело, и через этот шум она не различала ничего, что творится вокруг, только какие-то неясные звуки.
Ощущение собственного тела возвращалось медленно, словно бы оно было не её. Вначале пришла боль, руки были скручены и привязаны к чему-то сверху. Ремни безжалостно впивались в кожу, а мышцы ломило от неудобного положения — уж лучше бы не приходить в сознание вообще, чем в таком виде, но что уж поделать.
Спина ощутила теплоту дерева, позади явно был столб. Кристина осторожно подала голову назад и коснулась затылком его поверхности. В висках застучало ещё сильнее, изо рта непроизвольно вырвался стон. Но вместе с этим возвратилось и ощущение остального тела — ноги точно также перетянуты ремнями так, что пошевелить ими нельзя, и привязаны ко всё тому же столбу.
Кто-то подошёл вплотную, загоготал и что-то сказал по-турецки. Француженка стиснула зубы и дёрнулась, но тут же ощутила, что плотный ремень охватывал её вокруг пояса и точно также прижимал к столбу. Да чёрт возьми, куда эти турки её приволокли?!
Шум в ушах медленно отступал, головная боль слабела. Девушка смогла ощутить прелый запах мокрого леса. Сверху падали капли дождя, где-то в отдалении шумели ветви деревьев, в нос бил запах костра, настолько большого, что лица достигал его жар.
Несколько минут Кристина прислушивалась к ноющему телу и пыталась аккуратно открыть глаза, в итоге ей это удалось, и она поняла, что находится на огромной
