«По радио только что передали, что Мариша и Яффим ищут свою дочь Линду». Бернштейны были ошеломлены. Они ничего ей не сказали, но, возвращаясь в дом, Линда услышала, как «мама» прошептала «папе»: «Она знает».
Но всю правду она узнала только в десять лет, когда вместе с семьей эмигрировала в Израиль в 1950 году. Бернштейны ей рассказали, что на самом деле они приходятся ей дядей и тетей — ее мать была сестрой Сары. Наконец-то она обрела свою настоящую личность. Линда в семье Бернштейн была окружена любовью и заботой, а их старшая дочь осталась для нее сестрой на всю жизнь.
«Израиль для меня был раем на земле», — говорила позже Линда. Все вокруг было идеальным: дом, люди, дети в ее школе, которые были с ней добры и приветливы, а некоторые стали ее друзьями на долгие годы. Единственной загвоздкой было ее имя. Когда учительница услышала имя Линды, она очень расстроилась. «Это не еврейское имя!» — заявила она, и девочка получила имя своей бабушки — Шуламит.
Все те трудности, которые Линде пришлось преодолеть до прибытия в Израиль, породили у нее глубокое и сильное желание сделать все, что в ее силах, ради безопасности страны. В армии она служила в оперативном отделе ЦАХАЛа, а затем присоединилась к Моссаду. «Где-то в глубине моего сердца живет огромная боль из-за того, что моей матери пришлось принять такое тяжелое решение и остаться в гетто одной. И все же я испытываю огромную благодарность за ее стремление дать мне жизнь… Что же до моей работы в Моссаде, то я нашла то, что искала, с тех пор как служила в оперативном отделе при Генштабе. Я горжусь тем, что представляю собой часть Моссада».
Линда закончила рассказ.
Позже, когда они сели в самолет, который должен был доставить их обратно в Израиль, Йоси Коэн сел рядом с ней и сказал: «Я рассказал вашу историю президенту Ривлину. Он был глубоко тронут».
Но Линда не сказала ему, что еще в Освенциме, когда она закончила свой рассказ и подняла глаза, увидела, к своему изумлению, как он, суровый рамсад Йоси Коэн, смахнул слезу.
20. Дина и Сэмми. Ночь в Тегеране
Всего лишь одна из многих историй. Тегеран, 2018.
Той ночью молодые бойцы Моссада Сэмми и Дина (имена вымышлены) отправились на чрезвычайно опасную миссию в Тегеране. Они вышли из машины на окраине города и пошли по черным улицам Шурабада, одного из самых неблагополучных районов иранской столицы. Дину уже отправляли в этот район прежде. Она взглянула на Сэмми: с короткой бородкой и в рубашке без воротника он выглядел как иранец. На нем была потертая куртка и выцветшие джинсы. Дина была одета как подобает: в длинное свободное черное платье и хиджаб. Она владела несколькими языками, в том числе персидским. На случай встречи с полицией у агентов было наготове логичное объяснение своего присутствия в этом районе. На самом деле Дина бывала в Шурабаде много раз, каждый раз с разными спутниками, в разной одежде и с разными документами. Однажды днем она фотографировала район скрытой камерой в сумке, особенно много внимания уделяя желтому зданию, которое стерег один-единственный охранник. Тем же вечером она пришла снова, хорошо одетая и в другом хиджабе.
Но сегодня все было иначе. Близилась полночь. Работники мастерских и промышленных складов в этом районе давно разъехались по домам. Улицы опустели, прохожих почти не было. Дина бросила взгляд на бойца, идущего рядом с ней. Она полагалась на него и знала, что тот также доверяет ей, поэтому чувствовала себя в безопасности, когда они действовали вместе. Они уже были напарниками в нескольких операциях во вражеских странах.
Как всегда на заданиях в этом районе, Дина чувствовала себя все более напряженно. В любой момент мог внезапно появиться отряд Стражей исламской революции или Назидательный патруль, возможно даже полицейский или военный ночной патруль. Она чувствовала, что над ними нависла страшная опасность и малейшая ошибка может привести их на высокий подъемный кран в центре города, на котором публично вешали преступников.
Дина вспомнила, как впервые увидела сооружение, которое друзья назвали «складом», — ветхое здание с грязными стенами, на которых давно выцвела желтая краска. Сводчатая крыша, дверь из рифленого железа. Справа была кое-как затененная стоянка на две машины; летом сторож сидел там на корточках, ища убежища от палящего зноя. Девушка не знала, что хранится на этом складе, но когда она возвращалась из командировок в Иран и отдавала фотографии своему командиру, то всегда должна была докладывать: были ли открыты двери здания? Входили ли и выходили ли люди? Если да, то когда? Перегружали какое-либо оборудование с машин или на машины около здания? Сколько там постоянных охранников? Видела ли она солдат или полицию, патрулирующих окрестности?
Но в этот раз ее миссия в Шурабаде была другой, особой. Командир объяснил Дине, что нужно снять «склад» и прилежащие территории на скрытый видеофотоаппарат, который был у нее в сумке. Также ей выдали специальное устройство, которое могло передавать видеосъемку в режиме реального времени на командный пункт в штаб-квартире Моссада. Крайне важно, сказали ей, чтобы она также сняла вход в здание и его окрестности и немедленно передала материалы в штаб.
Заброшенный дом на углу улицы показался подходящим для их целей. Дина и Сэмми обнаружили его во время одной из своих предыдущих миссий. Дом был окружен забором, оттуда просматривались здания по обеим сторонам улицы и желтый «склад».
Два агента прекрасно знали, что делать, они тренировались на модели, построенной в конспиративной квартире. Съемку и передачу материалов нужно было выполнить так, чтобы не заметила ни одна живая душа.
Дина знала, что не она одна посещала этот район. За последние месяцы (некоторые говорили, даже годы) бойцы Моссада несколько раз обследовали «склад» и его окрестности. Дине рассказали, что другим агентам удавалось снять транспортировку ящиков, больших сумок и тяжелого оборудования в желтое здание. Они сосредоточились на людях, входивших и выходивших на «склад», подготовили подробное расписание полицейских патрулей по окрестностям и, самое главное, они зафиксировали время, когда охранник уходит ночью и возвращается утром. Теперь они точно знали, сколько часов это место было совершенно безлюдным.
Тем не менее командиры Дины не сказали ей, что особенного в этом желтом строении, — а она и не спрашивала. В такой сложной операции, как эта, каждому участнику было жизненно важно знать ровно столько, сколько необходимо. И все же она понимала, что за ветхим желтым
