выводу, что различные фашистские движения были разнохарактерными по своей классовой структуре. Хотя и в Италии, и в Германии фашизм рекрутировал сторонников из всех социальных слоев, итальянские фашисты в большей степени опирались на буржуазию и мелкую буржуазию, чем немецкие. Схожим образом различались и два австрийских фашизма, один из которых испытывал на себе влияние Муссолини, второй — Гитлера.
Однако по поводу «Хаймвера» мнения исследователей расходятся. Ньюмен (Newman, 1970: 261) считает, что «Хаймвер» вербовал себе сторонников отовсюду, кроме городского индустриального рабочего класса. Эдмондсон (Edmondson, 1978: 38–39, 59) полагает, что движение возглавили кадровые офицеры, офицеры запаса, лишенная титулов аристократия, «белые воротнички» и «разочарованная молодежь», рядовые же члены были «из крестьян и низшего среднего класса» — то есть, по его объяснению, мелких торговцев, юристов, государственных служащих. В такое стереотипное представление, по-видимому, идеально вписывается биография Августа Мейснера. Сын армейского лейтенанта, до Первой мировой он успел послужить и в армии, и в полиции, был ранен, получил награждение — а затем, лишенный своего скромного титула, отправился крестьянствовать в родную деревню в Штирии. Он стал командиром отряда «Хайм-вера», потом депутатом от блока «Хаймат», потом переметнулся к нацистам. Во времена республики несколько раз сидел в тюрьме — и очень гордился своей боевой биографией. В годы Второй мировой войны Мейснер прославился как свирепый эсэсовский палач и был повешен в 1948 г. в Югославии (Birn 1991).
Однако Эдмондсон разделяет и невероятное утверждение «Нью-Йорк Таймс» о том, что в 1927 г. «Хаймвер» якобы состоял на 70 % из крестьян, на 20 % из студентов и на 10 % из индустриальных рабочих. Карстен (Carsten, 1977: 93, 113, 120, 123) полагает, что в венском отделении организации преобладали рабочие и государственные служащие. Однако, продолжает он, в других местах (кроме Штирии во времена Депрессии) это было в основном сельское «движение протеста против модернизации и урбанизации». Он также отмечает, что и «Хаймвер», и нацисты рекрутировали сторонников из «народных» клубов, особенно спортивных, что помогало привлекать студентов и молодежь. Ботц (Botz, 1987a: 257–263) считает, что среди лидеров «Хаймвера» было много аристократов, ветеранов войны, а также студентов, и предполагает, что среди рядовых членов его преобладали сельскохозяйственные рабочие, а также лесники из крупных поместий. Большинство исследователей согласны в том, что в основном члены «Хаймвера» были выходцами из села.
Возможно, не все оценки справедливы. Количественный анализ, хоть и неполный, опровергает некоторые из этих утверждений.
Среди лидеров «Хаймвера» встречались видные аристократы, однако Уилтшегг показывает, что они составляли менее 2 %. В табл. 6.1 и 6.2 в Приложении я показываю, что лидеры и активисты «Хаймвера» рекрутировались из всех классов и сословий, может быть, с некоторым перевесом в сторону высшего и среднего класса, но не большим, чем у других несоциалистических партий того времени. Много было бывших офицеров и унтер-офицеров, в основном выходцев из провинции — однако не из сельской местности. «Хаймвер» и социал-христиане, от которых он откололся, были единственными движениями, где имелись в равной пропорции и крестьяне, и горожане. Есть у нас и небольшие выборки боевиков. Среди 36 членов «Хаймвера», в основном городских жителей, попадавших под арест за политическое насилие, преобладают «классическая мелкая буржуазия» и рабочие, с долями 1,71 и 1,16 соответственно (Botz, 1980). Из 42 «мучеников» «Хайм-вера» 43 % были рабочими, 21 % — предпринимателями (мелкими или крупными?), среди остальных наблюдался широкий разброс по классовой принадлежности (Wiltschegg, 1985: 278). Следует ли заключить, что из боевиков «Хаймвера» большинство было рабочими (как и в других фашистских движениях) и классическими мелкими буржуа (что уже очень необычно)? По таким маленьким выборкам с уверенностью этого не скажешь.
Голосовало за «Хаймвер» не столько село, сколько город. В 1930 г. соотношение между голосованием за «Хаймвер» и долей избирателей, занятых в сельском хозяйстве каждой общины, было отрицательным (-0,15), а между голосованием и степенью урбанизации — положительным (0,14). Положительной была и корреляция между голосованием за «Хаймвер» и долей избирателей, занятых в третьем секторе, — 0,15 (Botz, 1987a: 269). Как видим, корреляции выражены очень неярко; из этого можно заключить, что австрофашизм был привлекателен для всей страны. Были у фашистов и рабочие организации, хоть и намного меньшие, чем у социал-демократов. Однако в общей сложности они включали в себя почти 100 тысяч членов, в основном «белых воротничков» и работников государственного сектора, а после 1930 г. численность их росла быстрее, чем у социалистических профсоюзов (Wiltschegg, 1985: 274–283; Kirk, 1996: 33). Также «Хаймвер» имел сильное влияние среди шахтеров и металлургов Верхней Штирии (Pauley, 1981: 76). Начиная с 1928 г. его профсоюзы здесь стали вытеснять социалистические, а в 1930 г. «Хаймвер» сумел провести в парламент своего кандидата от Верхней Штирии. Льюис (Lewis, 1991) считает, что это стало результатом гонений на социалистические профсоюзы и режимом наибольшего благоприятствования для профсоюзов «Хаймвера» со стороны промышленников. Социалисты в этом регионе не были сильны, а большая часть работ не требовала высокой квалификации, поэтому промышленникам не составляло труда увольнять левых и заменять их послушными безработными. Но это не объясняет электоральный успех «Хаймвера» в этих краях (при тайном голосовании). По-видимому, рабочие симпатизировали фашизму больше, чем готов признать Льюис. Штирийское отделение «Хаймвера» было самым радикальным, в 1933 г. оно фактически слилось с нацистами. Таким образом, австрофашизм, хоть и тяготел к буржуазии и мелкой буржуазии, в целом имел широкую социальную базу. Его консерватизм был привлекателен для буржуазии и крестьянства, а фашизм апеллировал к более радикальным слоям.
Об австрийских нацистах известно больше. В 1930 г. за них голосовали примерно те же избиратели, что и за «Хаймвер»: с незначительной отрицательной корреляцией — 0,20 среди сельского населения и незначительной положительной среди городских жителей (0,15) и в третьем секторе занятости (0,21). Нацизм родился в городе, но сумел распространить свое влияние и на крестьянство, которое называл «становым хребтом Австрии». Первые электоральные победы пришли к нацистам в начале 1930-х в Штирии и Каринтии, когда позиции «Хаймвера» пошатнулись. Консерваторов ужаснуло участие крестьян в провалившемся нацистском путче 1934 г. Однако низкая корреляция может свидетельствовать о том, что поддержка, пусть и неравномерная, была повсеместной. У нацистов было одно явное преимущество над фашистами — лишь они поддерживали аншлюс и после прихода Гитлера к власти были готовы его совершить. Многие поддержали нацистов как силу, способную привести к объединению с Германией и обеспечить Австрии экономическое процветание. Свою ставку на нацистов сделал и туристический бизнес, в Австрии достаточно серьезный: ведь аншлюс с Германией открывал границы для потока туристов. Компании с немецким капиталом ратовали за свободную торговлю, но многие австрийские по-прежнему держались за протекционизм. Успех нацистов на выборах не требовал приверженности нацистской идеологии, это была победа прагматизма.
Однако
