звезды Ахернар (Альфа Эридана).
14 юна 417 года Эры Восстановления.
Сначала Оса решила, что ей снится плохой сон. Что она и дальше спит в объятиях Харби «Котика» Беристера в его уютной квартире на двести восьмом этаже жилого дома-башни. А это гадкое, вроде долбаного школьного медблока помещение ей только снится. Особенно разозлил её отвратительный кислый запах, которым оно пахло. Девушка приказала себе немедленно проснуться, но из этого ничего не вышло. Все было таким реальным, что хотелось кричать от ужаса. Во-первых, она была совсем голой и не имела возможности сделать даже малейшего движения. Её грубо распяли на прямоугольной, вертикально поставленной раме, сделанной из того же белого материала, и все вокруг. Ей было больно. Крепкие браслеты охватили её запястья и ноги, а невидимый устройство крепко сжимало голову, не давая ей пошевелить. А ещё она почувствовала, что у неё отсутствуют волосы. Что её голова выбрита. Что у неё совсем лысая голова. Это настолько шокировало Осу, что она таки закричала. Отчаянно, дико.
— И чего же ты кричишь, дура? — услышала она как надтреснутый женский голос. В нём жила какая-то странная неуверенность, словно хозяйка голоса сомневалась в своей способности производить звуки.
Оса скосила глаза, так как повернуть голову не могла, и увидела ещё одну прямоугольную раму с распятой на ней голой лысой женщиной. Эта конструкция стояла параллельно с её рамой. Как будто они с той женщиной были художественными произведениями, выставленными на обозрение публике. Вот только никакой публики в белом помещении не наблюдалось.
— Ты кто? — спросила Оса.
— Кто я? — женщина выдала хриплый звук, отдалённо похожий на смех. — Я была Фатимой Фэрфакс. Когда-то была. А теперь я кусок мяса.
«Фатима Фэрфакс? — Оса вспомнила свой разговор с Харби об Ордене Тех, что склоняются перед Мечом. — Это же опасная мятежница, которую держат в тюрьме! Значит, я в тюрьме? Но за что? Я же ничего не сделала… Это ошибка? Что за бред?»
— Мы в тюрьме? — неуверенно спросила Оса.
— В тюрьме? — переспросила Фатима, словно пробуя слово на вкус. — Нет, мы не в тюрьме. Мы в аду.
— Но за что? — крикнула Оса тем, кто сейчас смотрел на неё через невидимые приборы. — Я ничего не сделала!
— Какой сейчас год? — спросила Фатима.
— Что? — не поняла Оса.
— Год который, спрашиваю?
— Четыреста семнадцатый.
— А месяц?
— Юн.
— Всего-навсего восемь месяцев, — тихо сказала Фатима. — Сила Предков! Восемь месяцев… Я думала, что больше…
— Что это за место?
— Тебе не повезло.
— Что это за место?! — Оса начала отчаянно дёргаться, но тиски и браслеты держали крепко. Только волны резкой боли промчались по её телу.
— Не верещи. Это какая-то лаборатория.
— Лаборатория? Почему лаборатория? Я гражданка Аврелии, я имею право на адвоката.
— Ты мясо для их опытов. У мяса никаких прав нет.
— Для каких опытов?
— Не знаю. Посмотрим.
— Зачем я им здалась? Я курсантка колледжа! Я ничего противозаконного не сделала…
— Говоришь, что ты с Аврелии?
— Да.
— На тебя Адельма нападала?
— Ну… нападала. И что с того? Цу! Причем здесь Адельма?
Фатима вдруг рассмеялась. В её смехе было что-то из-за пределов привычных человеку напряжений и отстранений, нечто такое, от чего Осе вдруг захотелось завыть. Но у неё уже не осталось времени даже для предсмертных звуков. Над её головой позвучал короткий хлопок, и в белое помещение упало два тёмных тяжелых сгустка чужой жизни. Кислый запах стал невыносимым. Оса не успела ни испугаться, ни понять, что именно на неё набросилось. Зубастый хобот ґырга, как клетку из тонких проволочек, пронзил её ребра и начал жадно втягивать в себя внутренности, мясо и обломки костей.
А Фатима и дальше смеялась, преодолевая границы и таможни безумия.
Главный биолог Одиннадцатого флота полковник-исследователь Кайсим оторвал взгляд от демонстрационной панели, показывающей, как ґырги пируют тем, что ещё тридцать секунд назад было Орбан Сотазией Анс.
— Странно, — сказал он вслух. — Нам сказали, что эта также прошла посвящение. Что она «целованная огнём».
— Значит, не тот огонь её целовал, — предположил офицер в форме капитан-командора Джи Тау. — Вон, полковник, видите: на Фатиму наши зверушки даже не смотрят. Вот она — настоящая «целованная огнём». А эта была какая-то фальшивая…
26
Секретная ставка императора Эарлана III, плато Каролины, Аврелия (6КА81: 4), звёздная система Мийтры (HD168443).
11 юна 417 года Эры Восстановления.
Дискоид, что доставил Маркова к императорской ставке, оказался десантной «летающей тарелкой». Со времен пребывания на Кидронии имперский комиссар не летал зажатым между титановых тисков противоперегрузочной ниши. За три месяца пребывания на властных должностях он отвык от жёсткой динамики военных машин, от хлопанья люков, от запахов нагретых металлов и гидравлической жидкости. Когда полуторачасовая поездка закончилась, Марков с первой попытки не смог даже на ноги встать.
«Теряешь былую лёгкость, старый хортэ», — констатировал он и добавил в свой адрес несколько тиронийских идиоматических выражений.
Пилоты помогли генералу сойти по крутому трапу на взлётную площадку, где его ждал императорский флаг-офицер — стройная девушка с удлиненным лицом, светлой кожей и пепельными волосами коренной альфийки.
— Добрый день, генерал-лейтенант, — поздравила Маркова девушка. — Вы приглашены на расширенное оперативное совещание. Приготовьтесь отчитываться о вашем расследование. Прошу вас, сир, идти за мной.
Имперский комиссар последовал за флаг-офицером в направлении невзрачной пряди холмов, которые сливались с жёлто-серым пустынным пейзажем. Ни одно заметное сооружение не указывало на назначение этого места. Альфийка обошла ближайший холм и исчезла в земляной дыре. Марков направился за ней в тёмные недра базальтового плато. Ноги нащупали ступеньки, потом где-то впереди открылись тяжёлые керамитовые двери, и генерал оказался во влажном тоннеле, освещённом желтоватыми плафонами. Флаг-офицер жестом пригласила его в кабинку монорельса. Кабинка бодро тронулась с места, вместе с тоннелем сделала несколько крутых поворотов и вдруг начала падать вглубь почти вертикальной шахты.
Кабинка остановилась на значительной глубине. Марков понял, что секретная ставка Охранника прав и свобод отделена от поверхности Золотой Планеты, как минимум, километровою толщей крепкого базальта.
«А на Аврелии, оказывается, есть укрытия, безопаснее Квантовой цитадели», — хмыкнул про себя полицейский.
Открылись ещё одни массивные двери, открывая анфиладу ярко освещённых залов. Вдоль их стен стояли разноцветные шкафы с аппаратурой, панели и пульты, за которыми работали операторы и техники в полевых костюмах Джи Тау.
«Коммуникационный центр, — понял имперский комиссар. — Отсюда Счастливчик Теслен пытается управлять восьмьюдесятью пятью мирами».
— Следуйте за мной, — предложила флаг-офицер, забыв добавить «сир». — Мы опаздываем.
Марков не успевал за длинноногой альфийкой, которая, казалось, совсем не чувствовала аврелианской тяжести. Чуть не рысью они пробежали с
