Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

Зачем задавать такой вопрос? Вы знаете так же хорошо, как и я, что легион турахов не распался, когда Ее Величество бежала. Так получилось, что у нас есть один турах, недавно пополнивший наше число. Но у меня нет полной уверенности в этом человеке. Он признается, что сбежал из своего подразделения накануне отплытия.

Исик вздохнул.

— Просто отведите меня к императрице, — сказал он.

Они миновали остальные убогие казармы, спортивный зал, скромный офицерский клуб. Исик чувствовал, как отчаяние кружит вокруг него, как тигр, затаившийся, но неумолимый, выжидающий момента, чтобы наброситься. Девятьсот вооруженных людей! Меньше, чем на четырех боевых кораблях Арквала! А военно-морской флот мог похвастаться примерно пятьюстами кораблями. Они будут мгновенно уничтожены, клянусь всеми чертями. Если только этот человек действительно многое от меня не скрывает. Боги, пусть это будет так.

Наконец они подошли к тяжелой деревянной двери, охраняемой еще шестью солдатами с алебардами, которые посторонились, пропуская Бахари. Открыв дверь, старик приложил палец к губам.

Комната, в которую они вошли, была самой большой из всех, что он когда-либо видел в комплексе. И чрезвычайно элегантной — нет, этого слова было явно недостаточно. Стены были задрапированы богатыми красными гобеленами: арквалийскими гобеленами, явно старинными, изображающими охоту в первобытных лесах. Мебель, тоже старинная и великолепная. Столик на лань-ножках, его поверхность выложена мозаикой из слоновой кости, розового дерева и перламутра. Маленькая золотая арфа на мраморном пьедестале. Две бронзовые статуи мучеников Этерхорда.[5] Портреты в позолоченных рамах, люди, чьи лица смутно всплывали из мрака памяти: первые короли, герои Объединения.

Слово, которое ты ищешь, сказал себе Исик, Имперской.

В задней части зала с потолка свисал флаг Арквала. Он был огромен: золотая рыбка была размером почти с человека, а золотой кинжал был направлен прямо вниз, на единственный простой предмет в комнате: деревянный стул. Он одиноко стоял на возвышении. Другие стулья, гораздо более роскошные, были расставлены под ним полукругом.

На этом простом стуле сидела Маиса, императрица Арквала. Она была прямой, гордой, с блестящими глазами. И старой, очень старой. Исик почувствовал, как его ударили ножом в сердце. Ей еще не было тридцати, когда я видел ее в последний раз.

Перед ней сидели посетители, и она не поднимала глаз на Исика. Бахари ткнул пальцем в то место, где они стояли: Не двигайся. Он должен ждать ее знака. Вполне справедливо; он только пожалел, что не принял ванну.

Бахари ушел, не проронив ни звука. Исик слышал голос Маисы, но его не узнал. Как он мог? Только раз в жизни он стоял так близко к ней, и в тот раз она не произнесла ни слова.

Изображение вернулось с ошеломляющей силой: фигура в капюшоне, выходящая из Башни Пяти Куполов, держа за руки двух маленьких испуганных мальчиков. Толпа солдат вокруг них, испуганно оглядывающихся через плечо, подгоняла их. Резкий ветер, когда они огибали фонтан, его брызги разлетались по Пальмовой Площади, ударяясь о булыжники, как проливной дождь. Ударяя по мертвым телам, лежавшим у ее ног.

Их было четверо, убитых на расстоянии лучниками, посланными Сандором Оттом: первые потери среди сторонников Маисы. Исик наблюдал за ней с края площади, стоя с группой свободных от обязанностей моряков, только что вышедших на берег. Ему было девятнадцать, и он уже был мужчиной — детство заканчивалось, когда в тринадцать лет человек отправлялся в Академию Юниоров. Он происходил из богатой семьи; он был потомственным офицером. Он думал, что знает кое-что о политике императорской семьи. Но он не мог сделать вид, что понимает это. Уставившись на нее, смущенный и безмолвный, он спросил себя, пойдет ли императрица налево или направо вокруг тел. Она не сделала ни того, ни другого; она остановилась и опустилась на колени перед каждым из них, изучая их лица, прикасаясь к их рукам. Затем она откинула капюшон и обвела взглядом зевак на Площади; и Исик, стоявший в тридцати футах от нее, поразился ее потрясающей одухотворенности и великолепному спокойствию.

Грохот копыт: кортеж из девяти экипажей почти галопом въехал на Площадь, Маиса и ее сыновья забрались в один из них, и кортеж помчался прочь с площади. Исик больше никогда не видел императрицу.

До сегодняшнего вечера. Посмотри на нее. Пятьдесят лет в тени. Пятьдесят лет за ней охотились те, кто украл ее корону. И все же, во всяком случае, она выглядела более гордой, чем раньше.

Беседа на возвышении завершилась взрывом смеха императрицы. Гости встали и поклонились, а пожилая женщина поднялась на ноги и повысила голос:

— Вы должны поужинать с нами, джентльмены, и на этот раз простить нам недостатки меню. Они будут устранены, когда мы примем вас в Замке Мааг.

Появился сопровождающий и вывел посетителей через другую дверь. Исик внимательно оглядел их, когда они проходили мимо: двое чернокожих мужчин, молодых, гибких и настороженных, а за ними мужчина гораздо старше, одетый в круглую дорожную шапочку монаха. Исик поправил свою одежду. Императрица Маиса спустилась с помоста. Она по-прежнему не смотрела на него, а вместо этого подошла к богато украшенному столу секретаря рядом со статуей мучеников и что-то нацарапала. К ней подошли двое слуг, и она рассеянно взглянула на мужчин.

— Белый гусь, я думаю. И двери, Гектир. Это все.

Слуги вышли, Маиса продолжила писать. Исик оглядел комнату и увидел, что они были совершенно одни.

Его взгляд метнулся вперед, она быстро приближалась. Пытаясь скрыть свою боль, он опустился на одно колено.

Она ударила его по щеке, сильно:

— Это за твою непоколебимую преданность узурпатору, адмирал Исик. Не юному кадету полвека назад. Но награжденному офицеру, герою, который наверняка знал в течение последних нескольких десятилетий, что его императрица жива и здорова. О, встань, пожалуйста, и посмотри мне в глаза.

Исик неловко поднялся на ноги. И ударил ее с такой же силой.

— Это, — сказал он, — за то, что вы втянули молодую девушку в свой смертоносный план, даже не поставив в известность ее отца. Я пока не знаю, как Таша учитывает ваши планы, но я знаю, что вы разрабатывали их вместе с Рамачни и Герцилом Станапетом с момента ее младенчества, если не рождения. Что касается моей преданности, то, конечно, я знал, что вы все еще живы. Весь Этерхорд знал это. Станапет говорил о вас, как и Чедфеллоу. Они часто хвалили вас, но никогда ни словом не обмолвились о вашей деятельности. Возвращение на трон! Такая идея никогда не приходила мне в голову! Я думал, вы