Соединенные Штаты; их можно было использовать только для создания фильмов в Индии. Трудности заключались в том, что ни один американский продюсер или режиссер не хотел снимать в столь бедной стране, поэтому деньги оказались в ловушке. Тед Эшли сказал Силлифанту: «Рупии сидят в Индии. Вы отправляетесь туда и разбираетесь с ними».
29 января 1971 года они первым классом вылетели в Бомбей (Мумбаи), чтобы следующие две недели изучать локации для съемок. Коберн и Силлифант прилетели туда, обуреваемые серьезными сомнениями — они бывали в Индии раньше и не думали, что субконтинент подходит для их фильма. Брюс был полон восторга и надежды. Во время перелета из Бомбея в Нью-Дели Брюс спускал нервную энергию, без остановки стуча кулаком по толстой записной книжке на коленях.
— Эй, мужик, ты делаешь это в течение часа, — пожаловался наконец Коберн. — Ты не можешь остановиться хотя бы на некоторое время?
— Мне нужно оставаться в форме, — извинился Брюс.
Из Нью-Дели их отвезли на север в пустыню на границе с Пакистаном. Как звезда, Коберн сидел спереди с Силлифантом, а Ли сидел сзади. «Дорога ужасная! — писал Брюс Линде. — А водят здесь еще хуже!» Часы на ухабистой дороге грубо отдавались в спину Брюса. Чтобы отвлечься, Брюс начал петь поп-песни себе под нос, километр за километром. Коберн, наконец, обернулся и сказал:
— Ради бога, прекрати это. Ты меня с ума сводишь.
Брюс погрозил кулаком ему в спину.
Они остановились на обед в унылой закусочной, но еда была несъедобной. Брюс заказал пару отбивных из ягненка, которые не смог прожевать. Он бросил свою пищу голодной собаке, которая наблюдала за ними. Тут же из кухни выскочили три индийских официанта с палками и метлами, избили собаку и отняли мясо. Брюс с негодованием встал, намереваясь разнести официантов в пух и прах. Коберн схватил Брюса за руку и покачал головой. Повар вышел и объяснил: «Простите меня, господин, но вы не понимаете. У наших детей нет еды, и отдать ее собаке неправильно». На глаза Брюса навернулись слезы. «Я думал, что видел бедность в Гонконге, когда рос, но это было ничто по сравнению с Индией, — рассказывал он другу позднее. — Я никогда не осознавал, насколько хорошо мы живем, пока не побывал там. Повсюду мухи. Голод. Взрослые и дети, просящие о еде, некоторые лежат на пыльных дорогах, умирают от недостатка пищи».
Из северной Индии они вылетели на юг, в Мадрас (Ченнаи).
— Эй, а там красиво, — воскликнул Брюс, глядя в иллюминатор. — Мы можем снимать там.
— Ты не притащишь сюда съемочную группу, — сказал Коберн. — Что мы будем делать, десантироваться прямо в джунгли? Где мы поставим генератор? Где будем жить?
Помимо подходящих мест для съемки, они надеялись найти талантливых местных мастеров для сцен боя, чтобы не оплачивать перелет каскадерам-иностранцам. В Мадрасе они проводили просмотры местных бойцов. На пробы пришли девять человек. Брюс встал перед ними и сказал:
— Покажите, что вы умеете.
Внезапно группа превратилась в полнейший хаос. Девять человек начали колотить друг друга. Спустя несколько секунд у одного бойца изо рта уже шла кровь.
— Нет, нет! Подождите минуту! — крикнул Брюс, подняв руку. — Смотрите, вот что я имею в виду.
Без разминки и с больной спиной, Брюс показал им несколько движений, что привело их в восторг. Они никогда не видели ничего подобного. Когда он закончил, все опустились на колени.
— Как ты думаешь, можем ли мы использовать кого-то из них? — спросил Коберн, когда Брюс закончил.
— Ни в коем случае, — ответил Брюс. — Мне понадобилось бы не менее трех лет, чтобы довести любого из этих парней до нужного нам уровня.
В аэропорту, ожидая рейса в Гоа, Брюс заметил, что на него смотрит группа индийских мальчиков. Они никогда раньше не видели китайца. Он подозвал их и стал показывать магические трюки, доставая из их рук монеты или заставляя вилку исчезнуть. Собиралось все больше мальчишек. Брюс показывал удары и формы кунг-фу. Мальчики смеялись и аплодировали. Коберн, который предпочитал путешествовать без лишнего шума, раздраженно сопел.
Когда они прибыли на пляжи Гоа, то обнаружили, что они уже оккупированы хиппи из Америки, Германии, Франции и Великобритании — красивыми молодыми людьми с длинными волосами, лежащими голышом. «Одному Богу известно откуда, но все эти хиппи-ребятишки знали, кто такой Брюс Ли, — вспоминает Силлифант. — Должно быть, они видели его в „Зеленом Шершне“. Он был известен им больше, чем Коберн». Хиппи пригласили их провести время с ними. Два дня Силлифант, Коберн и Ли курили непальский гашиш и говорили о том, как адаптировать свой сценарий под Индию. Коберну казалось это невозможным, у Силлифанта было двоякое мнение, а Брюс с волнением пытался убедить их, что снять можно и в таких условиях.
— «Уорнер Бразерс» хочет этого. Так почему бы нам это не сделать? — возражал Брюс. — К черту места, мы можем сделать так, чтобы это сработало. Это сработает.
Студия оплатила всю поездку заблокированными рупиями и обеспечила их всеми условиями. В каждом отеле Джеймс Коберн, как режиссер и главная звезда, получал самый большой номер, а Силлифант — скромный писатель — и Брюс Ли — никому не известный китайский актер — ютились в соседних комнатках размером с кладовку. Жесткая кровать в отеле Гоа раздражала спину Брюса. К тому времени, как они вылетели в Бомбей (там они должны были провести последний вечер перед вылетом домой), боль стала невыносимой. Шофер привез их из аэропорта во дворец Тадж-Махал. Коберна поселили в люксе размером с дом. «Это было неприлично — туда можно было запихнуть всю производственную компанию, — вспоминает Силлифант. — Конечно, он не извинялся, он был большой звездой. Ему так и полагается, верно ведь?» Ли и Силлифант вновь довольствовались крошечными комнатками. Брюс был возмущен. Это была последняя капля, и он разозлился.
— Однажды я стану звездой большего масштаба, чем Маккуин и Коберн, — заявил Брюс Силлифанту.
— Ты китаец в мире белых людей, — ответил писатель. — Это невозможно.
11 февраля 1971 года они по отдельности вылетели из Бомбея. Коберн был убежден, что Индия не подходила для проекта с художественной точки зрения. Силлифант не считал Индию отличным выбором, но был уверен, что фильмы о кунг-фу станут новым трендом, и хотел зайти на этот рынок. Брюс не мог позволить, чтобы проект погиб. Коберн и Силлифант предложили ему помочь с его финансовыми трудностями, но Брюс был слишком горд и отказался.
Когда Коберн сказал «Уорнер Бразерс», что фильм нельзя снимать в Индии, студия отвергла проект — или заблокированные рупии, или ничего. Брюс был в
