дома?
— Да… Недавно пришла из города и отдыхает в горнице. Сама работает в городе, но мать не забывает. Правда, сегодня она не должна была прийти, но почему-то пришла. Может быть, в этом вы виноваты, молодой человек?
— Нет, он не виноват, — подключилась к разговору Ольга. — Я виновата. Мы с ней договорились встретиться у вас…
Елена, услышав разговор в прихожей, вышла из горницы, подошла к Ольге и, поздоровавшись с ней за руку, внимательно посмотрела на незнакомого блондина.
— Здравствуйте, Аленушка! — мягко улыбаясь, поздоровался Гниденко.
Елена ответила кивком головы. Появление незнакомца в доме матери не было для нее неожиданностью. Еще вчера ей сказали, что завтра «придет человек для разговора». Пароль: «Свататься я пришел за Аленушку». Она ждала этого человека и теперь с приятным удивлением рассматривала его. Красив, строен, еще молод. Элегантно одет.
Аленушка молчала. И он молчал, рассматривая ее. Елена явно понравилась ему. По ее глазам и волевому лицу Гниденко сразу понял, что имеет дело с серьезной девушкой и ей можно доверять. В случае чего, выдержит все. Предстоял разговор о весьма серьезных и опасных делах.
— Вот посвататься пришел, — сказал он еще раз, приветливо улыбаясь.
— Ой, какая я невеста! Поздно пришли. Я уже замужем, и у нас растет малыш. А папочка наш в Красной Армии бьет фашистов, — серьезно ответила Елена.
Капитан несколько смутился от этих неожиданных слов, проговорил:
— Пусть вас не обижают и не смущают мои слова в отношении сватовства. Мне бы хотелось с вами поговорить наедине по очень важному делу.
Аленушка пригласила Алексея в горницу за стол и зашторила окна.
— Слушаю вас, товарищ капитан.
— Скажите, Елена, хочется вам быть полезной Родине и помочь Красной Армии побыстрее изгнать фашистов с советской земли?
— Да.
— Вот я и пришел к вам за тем, Аленушка. Дело у нас есть для вас. Почетное, ответственное и очень опасное.
— Какое? Что? Если куда-то из дома уезжать, то не смогу. У меня сынишка. И мама больна.
— Ехать вам на длительное время никуда не придется. Разве что отлучиться на несколько недель из дому. А потом будете работать и жить в городе и можете регулярно проведывать мамашу. Работу поручим вам, так сказать, надомную.
Ей не терпелось узнать о поручении, и она опять спросила:
— А какое дело?
Алексей Степанович подумал. Сказать сейчас или потом, когда она придет на «курсы»? Решил не тянуть. Лучше сразу ответить на все вопросы.
— Нужна радистка-подпольщица нам.
— Радистка?! Но я же…
— Знаем, не умеете, не обучены. Но мы подготовим вас. Хорошо подготовим, Аленушка. Для обучения дадим вам самого лучшего радиста — москвича.
Она, раздумывая, молчала. Бледные, белые щеки наконец тронул румянец. По лбу меж двумя упавшими прядками волос пролегла складочка — свидетельство большого внутреннего волнения.
Гниденко, не дав ей ответить отказом, вдохновенно продолжал:
— Я понимаю вашу тревогу. Поручение нелегкое, опасное. Но ведь это поручение Родины, Ленинского комсомола!
Поручение Родины. Перед глазами Елены Михайловны встал обрывок газеты, сброшенный с самолета и растрепанный ветрами. На нем — снимок героической девушки Тани, совершившей подвиг во имя Родины. Ее схватили фашисты и казнили при народе. Ее больше нет. Она погибла. Но о ней летит слух от села к селу. Вспомнился и рассказ матери о бесстрашной московской разведчице Леле Колесовой, о которой она услышала в соседней деревне. Леля тоже погибла, но люди помнят ее. Говорят, что на ее могиле и зимой зеленеют венки.
— Если вы согласны, то послезавтра мы должны с вами еще раз встретиться на окраине вашей деревни и подробно обговорить все дальнейшие ваши действия.
Аленушка молчала. Что-то волновало и тревожило ее. Это было заметно по рукам, которые беспрестанно мяли носовой платок.
— Так как же, Аленушка? «Да» или «нет»?
Она тихо ответила:
— Да…
Через день капитан Гниденко и Елена Синкевич встретились еще раз. Стоял теплый весенний вечер. Алексей подъехал к смолокурке, на опушке леса, недалеко от деревни, в сопровождении двух автоматчиков, Она уже ждала его.
— Здравствуйте, Аленушка! Признаться, мы опасались, что вы одна побоитесь прийти на нашу встречу в такой поздний час, — сказал капитан. — Но вы оказались молодчиной, храброй девушкой.
— Иначе поступить не могла. После нашей встречи я все обдумала и решила, что и я должна, как могу, бороться с оккупантами.
— Ну, вот и хорошо. Но чтобы стать радисткой, нам с вами придется преодолеть ряд трудностей.
— Какие же?..
— Прежде всего получить на работе двухмесячный отпуск, необходимый для обучения. И, во-вторых, заручиться надежными отпускными документами от оккупационных властей. Сможете ли вы сами решить эти вопросы, без нашей помощи?
— Думаю, что да. У меня неплохие отношения с начальницей мастерской и гарнизонными военными чинами.
— Ну вот и прекрасно. Еще одна просьба к вам. Отныне мы в эфире будем звать вас не как Елену, а как нашу разведчицу по кличке «Ребус».
Еще до встречи с Гниденко, работая в гарнизонной портняжной мастерской в Борисове, Елена по квитанциям и нарядам устанавливала нумерацию частей различных гарнизонов и эти сведения передавала десантникам через «Белку». После повторной встречи с Гниденко она сразу же обратилась к начальнице мастерской с просьбой предоставить ей отпуск, чтобы выходить жениха-полицая (разумеется, выдуманного), якобы пострадавшего в бою с «лесными бандитами» и ныне пребывающего в отдаленной больнице. Начальница мастерской, немка по национальности, выслушав Лену, обратилась в комендатуру и получила благосклонное согласие посодействовать «невесте полицая». Таким образом, Лена вооружилась свидетельством о двухмесячном отпуске и надлежащими пропусками.
Куликова привела ее к перевалочному пункту связи оперативной группы с городским подпольем. Оттуда Лену препроводили на базу десантников — в «университет». Июнь и июль она посвятила курсу обучения под руководством начальника связи Короткова, радистов Аристова и Ромахина. В конце июля «выпускница» Лена получила вместе с портативной радиостанцией и комплектом батарей справку с подлинной печатью больницы и подписью врача (работавшего в контакте с партизанами и десантниками). В справке удостоверялось, что вышеозначенная девушка 20 лет от роду в течение июня — июля ухаживала за раненым, ныне выписанным из больницы для дальнейшего прохождения службы во вспомогательном подразделении вермахта.
Когда она вернулась после учебы с радиостанцией «Север» в Борисов, «Белка» представила ее опытному разведчику Красной Армии Ивашкевичу, по кличке «Бодрый». Работал он в городе на лесопильном заводе.
Имея теперь в своем составе опытных разведчиков, эта группа в конце 1943 года установила появление в Орше 286-й охранной дивизии, а в начале 1944 года в районе Могилева — моторизованной дивизии СС «Фельдхернхалле», командиром которой в то время был генерал Штейнкеллер. Несколько позже группа «Бодрого» доложила командованию
