В это время сапёры в рекордно короткие сроки проложили сеть подземных тоннелей, позволивших перебросить войска с одного фланга на другой прямо под носом у противника, не подозревающего, что на месте “готовых к атаке” частей теперь всего лишь искусно выполненные макеты и бурная имитация деятельности в эфире.
Всё это требовало безукоризненной чёткости и координации задействованных подразделений — любая промашка могла поставить крест на всей операции. Достаточно было хоть одному из операторов контрбатарейных радаров союзовцев уловить странную вибрацию почвы в момент молчания доминионских артиллерийских батарей — хитрость была бы раскрыта.
Атака была стремительной и внезапной.
Группы коммандос нанесли удар по расслабившимся акадийским и эдемским подразделениям. Первыми целями захвата и уничтожения стали штабы и узлы связи. Причём узлы связи уничтожали не сразу: используя пленных, коммандос посылали ложные сообщения, дезорганизуя попытки союзовцев наладить оборону.
В ближних тылах Экспедиционного Корпуса воцарился хаос.
Выдвигающиеся на помощь колонны сохранивших боеспособность и управление частей, руководствуясь ложными сообщениями, попадали в заранее подготовленные засады, налетали на минные поля или попадали под удары собственной артиллерии, так же обманутой репликантами. Положение усугублялось мощным воздействием РЭБ Доминиона на эфир и атакой ПВО на спутники и беспилотники связи, поставивших союзовцев в положение слепых котят.
В довесок репликанты, трезво оценив бессмысленную самоубийствнность атаки на прекрасно укрепленный штаб Корпуса, не стали расшибать лбы, а навели на лакомую цель удар тактическими ракетами. Большая часть их была сбита ПВО союзовцев, единственная прорвавшаяся смогла поразить только узел связи. Но и этого хватило, чтобы штаб на драгоценные полчаса потерял управление всеми подразделениями Корпуса.
Пока командующий союзовцев, сдерживая ругань, метался по ставшему бесполезным командному пункту, защитники Идиллии приступили ко второй фазе операции.
Как и рассчитывали доминионцы, лишённые связи командиры передовых подразделений Союза перешли к самостоятельным действиям. На левом фланге готовились к отражению давно ожидаемой атаке из укрепрайона, а на правом спешно формировали сводные отряды для помощи избиваемым тыловикам.
Если бы не данные разведки о сосредоточении сил Доминиона на левом фланге, никто бы не рискнул ослаблять оборону правого. Но сейчас помощь тыловикам казалась оправданным риском.
Когда забитые людьми и киборгами машины формировали колонны, ещё не задействованные группы коммандос нанесли серию ударов. Батареи артиллерии, ПВО и подвижные ракетные комплексы, сосредоточенные вблизи передовой, были уничтожены в считанные минуты.
И сразу после этого “заговорила” артиллерия доминионцев, тайно сосредоточенная как раз у этих самых “спокойных” участков. Не опасаясь ПВО в воздух с замаскированных аэродромов поднялись эскадрильи пилотируемых и беспилотных ударных машин Доминиона.
Внезапный артналёт в сочетании с бомбово-штурмовым ударом оказался страшен. Застигнутые врасплох на рокаде, лишившиеся “зонтика” ПВО колонны техники были уничтожены практически подчистую. Линия обороны на правом фланге союзовцев оказалась прорвана и в объятый хаосом тыл устремились рейдовые группы коммандос.
В это время командующий Экспедиционным Корпусом налаживал управление войсками и пытался купировать контрнаступление Доминионцев. Для этого он приказал всем войскам отступать, сокращая линию фронта, и одновременно задействовал резервы, чтобы заткнуть образовавшиеся бреши в обороне на правом фланге.
Он не знал, что враг уже прекратил операцию, достигнув всех намеченных целей.
Никто из доминионских генералов не собирался гробить войска в бессмысленных лобовых сражениях против превосходящих сил противника. У это акции было две цели. Первая — заставить союзовцев отступить, чтобы выиграть время до подхода подкреплений из метрополии. Вторая — запустить во вражеские тылы бригаду репликантов.
Союзовцев ждали незабываемые дни.
––—––—
"Через день — на ремень — жаргонное выражение, означающее график “сутки через сутки”.
Рокада — прифронтовая железная, грунтовая или шоссейная дорога.
Глава 30
Планета Идиллия. Ферма в километре от штаба генерала Прокофьева, три километра от Зелара
Вид на бескрайние поля, раскинувшиеся вокруг Зелара, нравился Шеридану, напоминая родной дом. Филип тоже родился и вырос в сельской местности на Новой Юте, с той лишь разницей, что отец будущего полковника занимался не выращиванием растительных культур, а разведением скота и скаковых лошадей. Этот бизнес приносил солидный доход, особенно в свете того, что сам император был страстным лошадником и с его лёгкой руки в Доминионе началось повальное увлечение конным спортом.
Самого Филипа перспектива продолжать отцовский бизнес не прельщала — хотелось большего, чем жизнь ранчеро, пусть и знатного. Отец, надо отдать должное, сына целиком поддерживал и когда Филип заявил о намерении поступать в военное училище, получил полное одобрение родителей.
Закончив общевойсковое высшее командное училище, лейтенант пехоты Шеридан командовал взводом на одной из планет фронтира, осваиваемых Консорциумом.
Армия обеспечивала защиту новых владений до того момента, пока корпорация, получившая права на планету, не могла это сделать сама. Военные уходили лишь после того, как выстроенная корпоратами система обороны признавалась соответствующей имперским стандартам.
Корпораты приметили перспективного и амбициозного офицера и к окончанию первого контракта Шеридан получил предложение от СБ Консорциума. Раздумывал Филип недолго: в Консорциуме для такого, как он, открывалось больше перспектив. При ведении боевых действий силовиков корпораций не сковывали доминионские законы — на своей территории корпорации и были законом.
И, главное, Шеридану нравился подход корпоратов к карьерному росту: там ценили эффективность и беспринципность. В армии он тоже мог идти по головам, не считаясь ни с кем, но в Консорциуме такую целеустремлённость ценили, а не осуждали.
Так что по окончанию контракта старший лейтенант Филип Шеридан без сожаления расстался с армией, приняв под начало взвод в “специальной полицейской дивизии”. Красивое название для штрафников, не меняющее гнилую суть.
Это был стандартный ход корпоратов: все — кроме флотских и лётчиков, — принятые на службу офицеры проходили такой “тест на профпригодность”. Корпорации не нуждались в чистоплюях и слабаках.
Шеридан не был ни тем, ни другим. Вдобавок он был достаточно харизматичен, а из службы в армии вынес аксиому: никогда не сдавать своих подчинённых. И штрафники по достоинству оценили как кулаки командира, так и его готовность защищать своих солдат от вышестоящего начальства.
Самому Филипу новое место службы неожиданно понравилось. Да, контингент ему достался, мягко говоря, сомнительный — шваль всех мастей, самое место которой — работать “манекенами” на полигонах. Но зато эти подонки бестрепетно шли на любую гнусность, что крайне эффективно воздействовало на взбунтовавшихся работяг. К тому же Шеридан действительно оказался неплохим командиром, умело управляющим подразделением в бою.
