мой отказ обычным капризом.
И… Ладно. У него есть на это право.
Один раз я уже продинамила мужчину. Соврала про срочные дела, сама заперлась в квартире. В тот момент мне казалось, что не нужны эти встречи, ничего не нужно!
Демид ничего не сказал, не упрекнул потраченным временем. Спокойно принял моё решение.
Мне всегда казалось, что я решительная. Хирурги ведь должны такими быть. А я стою над потрепанной ниточкой нашей связи. Не решаюсь: реанимировать или резать.
Увижу после. Разругаться навсегда можно в любой момент.
Рискую, как советовала Аля.
– Лиз, я уже подъехал.
– Мне плохо, – признаюсь, ладонью прикрываю глаза. – Я не готова сейчас куда-то идти, слишком душно. А в кафе под кондиционерами тоже не лучший вариант.
– Я всё понимаю, – добавляет мягких ноток в голос. – Я подъехал, поэтому если тебе что-то нужно, то могу купить. Нет? Тогда поеду домой.
Я поднимаюсь, выхожу на небольшую террасу. Сразу нахожу машину Демида, он сидит внутри, не выходит. Готовиться уехать, если я этого попрошу.
Мстительный червячок внутри меня возится. Подталкивает отправить мужчину обратно. Проверить, сколько ещё раз Юсупов будет кататься ко мне, через сколько сдастся.
Я не третейский судья, чтобы выносить приговор и наказывать, но и просто забыть не могу. Хочется включить капризы на полную, пусть разгребает.
– Да, – выдыхаю, щурюсь от яркого солнца. – Если ты можешь и не устал…
– Не устал.
– Можешь заехать куда-то и взять еду навынос? Мне дома лучше будет, чем куда-то идти.
– А говорила, что к себе не пустишь.
– Я все ещё сомневаюсь. Могу просто использовать тебя в роли курьера. Заберу доставку и захлопну дверь.
– Я бы посмотрел на это.
– Не подначивай меня, Юсупов. С последствиями не справишься.
Демид хрипло смеётся, а у меня мурашки ползут. Настолько давно я не слышала этого звука. У самой улыбка появляется, будто анестезия срабатывает.
Отправляет в иллюзию, в состояние «до». До развода, до предательства. До – всё было идеально. И я впервые позволяю себе почувствовать, словно это можно вернуть.
Сделать «после» ничуть не хуже.
Я включаю кондиционер, а сама прячусь в ванной. Комната как раз остынет, а я успею собраться. Не наряжаюсь для Демида, просто меняю пижаму на домашний спортивный костюм.
Выгибаюсь в пояснице, стараясь хоть немного убрать боль. А после бегу открывать дверь. Юсупов быстрый, словно ракета. Мужчина впервые на моей территории. На моей. Я здесь решаю, ничего сверхопасного не происходит.
Но я будто не в квартиру впускаю Демида, а чуть глубже, в мою жизнь.
Ощущаю трепет волнения внизу живота.
У нас всё – привычное и новое.
Аккуратные движения, словно по тонкому льду. Трещины идут от каждого шага, скрип отдает в голове от любого решения.
Я знаю, что просто так Демид не отступит, вытерпит мои капризы.
Он знает, что я в любой момент провалюсь и исчезну.
Никакого баланса, но нас двоих это устраивает.
– Привет, – повторяет медленно, рассматривая меня вовсю. – Ты очень красивая, Лиз.
– Прекращай.
– Я не могу сделать тебе комплимент?
– Я… Просто не надо!
В защитном жесте обнимаю свой живот, пытаясь скрыться от мужчины. Щеки пылают, будто кто-то поднёс факел к лицу. Не чувствовала себя такой скромницей даже на первых свиданиях с Демидом.
Боже, да на первом свидании в жизни я так не смущалась.
А сейчас… Беременность делает меня жутко чувствительной. Оглядываясь на прошлую себя – я будто вовсе сухарем была. Потому что разница колоссальная.
Во мне и приятная теплота от комплимента. И страх, что это связано лишь с тем, что я беременна. И предвкушение новых приятных слов, и обида, что я их не слышала так много, как привыкла.
Раньше Демид не скупился на комплименты и похвалу. При всей совей сдержанности он бывал удивительно чутким. Хвалил мою подгоревшую глазунью, подбадривал с работой. Иногда, казалось, верил в меня больше, чем я сама.
А после всё испортил!
Я злюсь.
На Демида.
Очень, дико.
На себя тоже.
Потому что не получается полностью отпустить ситуацию. А я не собираюсь превращать в дятла, который будет долбить каждый раз, даже спустя двадцать лет.
– Сядем в зале, – произношу вопросительно, а после киваю сама себе. – Ванная справа, мой руки, я пока накрою на стол.
– Я могу помочь.
– Я могу сама.
Отмахиваюсь. Понимаю, что это не до конца правильная позиция, но пока справляюсь как могу. Со временем всё будет видно.
Я ставлю тарелки на журнальный столик, иду за едой, но Дамир появляется быстрее меня. Сам подхватывает коробочки с едой, кувшин с лимонадом. Я пытаюсь взять хотя бы стаканы, их тоже забирает мужчина.
Пронзаю его взглядами-стрелами.
– Лиз, – прикрывает глаза, но ничего не отдает. – С каких пор помощь с ужином это такое плохое дело?
– С тех самых, как ты, помогал и решал слишком много. Пытаюсь понять в какой именно момент ты решил, что можешь пойти на всё ради защиты.
– В тот самый, как ты стала моей женой. Я взял за тебя ответственность, нёс её. Старался сделать так, чтобы у тебя всё было.
Колкая фраза почти срывается с языка, но я поджимаю губы. Кажется, Ильяс тоже говорит про что-то подобное. Женитьба ровно ответственность. Так у них принято.
И некоторых традиций Юсупов придерживается несмотря на то, что открестился от семьи. Не так-то просто вырвать из себя то, что вдалбывалось с малых лет.
Но Демиду придётся поменяться, если он хочет прощения.
– Я не маленький ребенок, – изо всех сил стараюсь говорить спокойно. – Не нужно за меня отвечать, решать, нести ответственность. Мы равные партнеры, а не кто-то зависим.
– Я и не говорю, что ты ребенок. Но… Черт, не знаю, как объяснить правильно, – мужчина замолкает на минуту, мы присаживаемся на диван. – Ладно. Я привык всё контролировать.
– Я знаю.
– Ша, – усмехается, взмахивая рукой. – Я договорю, а потом ты.
– Добавь к контролю – любовь покомандовать.
Фыркаю для вида, но с интересом смотрю на Демида. Не терпится узнать, что он придумал. Во взгляде – веселье, улыбка – всё шире. И я не могу сохранить хмурость.
Тянусь за морковными чипсами, чтобы занять себя чем-то, пока Юсупов выдерживает театральную паузу.
– Ты права, – произносит на вдохе, прикрывая глаза. – Контроль и команды, такой уж я.
