от чего на душе сразу стало тепло.
— Мне сказали, что я прошла практику и я решила, что больше мне нечего делать на ярмарке. Ты сам где?
— Думал уже ехать к тебе. Точно всё хорошо?
Я вздохнула.
— Дома расскажу.
— Договорились. Взять вино? Белое, как ты любишь?
А если так подумать, то идея очень даже неплохая!
— Да, бери!
На том и попрощались. Я приехала домой первая (мне Рома уже дал ключи) и не переодевая сиреневого платья, забралась на диван с ногами. Без Джульетты было так непривычно, обычно она вертится вокруг, прыгает, пищит и требует внимания, а тут совершенно пустая квартира.
Услышав звук поворачивающего ключа, я подняла голову, прислушиваясь к шороху в коридоре.
— Так, это каблуки, — скорее, как факт произнёс Рома, а потом громче: — Масянь, ты что, приехала уже?
— Да, я в зале! — прокричала в ответ.
Помыв руки, Рома быстро занёс какие-то пакеты на кухню и поспешил ко мне. Я запрокинула голову, чтобы посмотреть, где он, как он уже наклонился через диван и сладко поцеловал. Губы нежно заволакивали мои, наслаждаясь и растягивая удовольствие. Обычно он так целует, когда не сильно соскучится, но так как не видел меня долгое время и искренне любил, поэтому с нежностью начинал нашу встречу. А вот когда он на эмоциях и не видел меня целые сутки, то глубокий поцелуй в жарких объятьях — гарантирован. Перед сном он всегда старается поцеловать легко и быстро, чтобы не увлечься и не потерять потом часы сна, но это у него не всегда выходит. Ну или у нас не всегда выходит. Как-никак, но я тоже легко загораюсь и не могу потом оторваться от него.
— Так что у тебя произошло? — чмокнув в последний раз в губы и тяжело дыша, спросил мой байкер.
Я тут же отпустила его волосы, что спутала на затылке и перестала обнимать за шею. Отвела взгляд и вздохнула. Поняв, что я не хочу говорить, Рома быстро перекинулся через диван и уже сидел рядом со мной, обнимая за плечи.
— Вот и будем так сидеть, — он поднял мои ноги, чтобы закинуть их себе на колени. — Пока ты не поведуешь мне интересную историю, как тебе испортили настроение.
Я насупилась.
— А я о-очень терпеливый, — убедительно закивал он.
Скосив на него взгляд, я только обнаружила, что на нём была красивая молочная рубашка с закатанными рукавами и чёрные брюки. Это ведь он для меня так красиво оделся… По инерции поправила платье, разглаживая складки.
— Тебе очень идёт это платье, но в нём лучше сидеть не дома, а блистать где-нибудь, идя под руку с кавалером. То есть со мной, так как другого кавалера тебе уже не дано, — и якобы печально вздохнул.
Я улыбнулась тому, как он пытается поднять мне настроение и повернулась к нему.
— Извини за грубость, но ну их в жопу, этих геев! — сказала как на духу, и сама удивилась, как сразу стало легче на душе.
Он посмотрел на меня с огорчением.
— Масянь, ну что ж ты у меня такая добренькая, а? Даже послать нормально не можешь!
— А я что сейчас сделала? Как это можно было сделать «не нормально»? — возмущенно заломила бровь.
— Ты послала геев в их излюбленное место.
Я хотела это оспорить, даже раскрыла рот и набрала побольше воздуха, но тут же захлопнула его и отвела взгляд. Потом рассказала всё. Что у меня было с Антоном Игоревичем, про встречу в клубе с Фёдором и так далее. Байкер меня внимательно выслушал, кивая и не отрываясь следя жёлтыми глазами.
— Так, погоди, и всё? — как-то даже возмущенно воскликнул он, когда я замолчала и откинулась на спинку дивана.
— А тебе этого мало? — удивилась я.
Рома долго смеялся, закрыв глаза рукой, а когда я уже обиделась и рывком поднялась с дивана, поспешил схватить за руку.
— Стой! Так, кхм-кхм, — прокашлялся он, но всё так же улыбаясь. — Всё, я понял! Даже если ты и впрямь плохо целуешься, то это легко поправимо! Давай я стану твоим учителем! — он вдруг подозрительно воодушевился. — Так, всё, урок уже начался, приступим к делу!
Не судьба была платью блистать под руку с кавалером. Буквально уже через минуту оно валялось на полу, а следом к нему присоединялись рубашка и брюки. Нижнее бельё чем-то провинилось и было откинуто совершенно в другую сторону.
Вообще, с Ромой разговор короткий, только что-то и как-то не так или возникает какой-то спор, так мы переходим из вертикального положения в горизонтальное. У меня как-то возникла мысль, что к себе в квартиру я буду ездить только для того, чтобы отдохнуть от яркой половой жизни, но потом я вспомнила, что он прекрасно знает адрес и мне потом будет только хуже. Да и через некоторое время совместной жизни с ним я привыкла к такому безумству страсти. Вспомнить только его тренировку, где вообще, всё началось с того, что я просто сидела, облокотившись о матрас и работала с ноутбуком. Роме вдруг резко понадобилось позаниматься на своих гантелях и прочих приспособах. Ну я что? Что хочет, то и делает, поэтому я даже слова не сказала.
Без майки, в лёгких спортивных штанах и с завязанными в высокий хвост волосами, он начал тренировку.
По началу я держалась и не смущала парня взглядом, но потом, когда он вспотел и капельки пота начали блестеть по мере перекатывания напряжённых мышц, удерживать постоянно убегающий взгляд было всё сложнее. Буквально через пять минут, я уже начала жадно пялиться. И рот в восхищении открыла, а когда поняла это, мигом захлопнула его во избежание позора в виде потёкшей слюны. Только вот захлопнула вместе с кончиком языка и не удержала протяжный стон от боли.
Рома подпрыгнул, с грохотом уронил гантелю, устремился ко мне и сел на колени передо мной.
— Масяня, блин! Я и так с трудом сдерживался от возбуждения! — по началу с упрёком, а потом обеспокоенно: — Что такое? Что? Где больно?
— Я язык прикусила, — проскулила и пользуясь положением, прижалась к нему.
— И каким таким образом? — хоть в голосе слышалось недовольство, он всё равно принял меня в свои объятья.
— Когда рот захлопывала, чтобы слюни не потекли!
Он не сразу понял моих слов, поэтому на пару секунд между нами возникло молчание.
— Твою ж мать, — и это было произнесено так счастливо. Парень рассмеялся и прижал к себе сильнее. — Всё, масянь, я при тебе теперь не буду тренироваться!
— Это ещё почему?! — я реально испугалась, потому
