их то обстоятельство, что помимо изданий моей книги, осуществленных в социалистических странах Восточной Европы, книгу начали переводить и издавать на Западе. На одном из заседаний бюро отделения исторических наук бывший директор Института марксизма-ленинизма П. Н. Поспелов вытащил мою книгу, переведенную на итальянский язык и изданную под весьма сомнительным названием «Открыл ли Сталин ворота Гитлеру?», и указывая на обложку книги (на ней была изображена кремлевская башня со звездой и фашистская свастика), воскликнул: «Вот до чего докатился Некрич!» Разумеется, Поспелов отлично знал, что никто моего разрешения на издание книги не спрашивал, так как Советский Союз в то время не был участником международной конвенции по охране авторских прав, но он воспользовался итальянским изданием, чтобы вновь возбудить вопрос о правомерности моей работы в Академии наук СССР. Жуков попросил, чтобы я написал ему заявление, которое он мог бы продемонстрировать моим недругам, и тем самым умиротворить их. Он обещал мне, что будет хранить мое письмо в сейфе. Через несколько дней я принес ему письмо по поводу моих изданий за рубежом, подтвердив Жукову, что моя позиция относительно событий 1941 года остается неизменной.
ДИРЕКТОРУ ИНСТИТУТА ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
АН СССР
академику Е. М. ЖУКОВУ
Глубокоуважаемый Евгений Михайлович!
В связи с нашей беседой от 8 декабря с. г. считаю нужным заявить следующее:
1. Ни одно из издательств капиталистических стран за разрешением на опубликование перевода моей книги «1941, 22 июня», выпущенной в Москве в 1965 году издательством «Наука», ко мне не обращалось, в известность о своих намерениях не ставило и экземпляров книги не присылало.
2. Я решительно осуждаю любые попытки извратить смысл пли содержание моей книги как путем тенденциозного изменения ее названия, посредством ее оформления, примечаниями, искажением или вольным цитированием текста.
3. Еще несколько лет назад мною было направлено для опубликования в агентство печати «Новости» Открытое письмо с протестом против клеветнических измышлений радиостанции «Немецкая волна» (копия письма находится в партийных инстанциях). Эта моя позиция была также высказана в ряде документов, имеющихся в партийных органах.
4. Я несу ответственность исключительно за советское или авторизованное издание как этой, так и любой другой моей работы.
Старший научный сотрудник, д.и.н. (А. М. Некрич) Москва, 15 декабря 1969 г.
В самом Институте всеобщей истории меня как будто оставили в покое. Никто не мешал мне продолжать мое исследование «Политика Англии в Европе, 1941-1945 годы», которое завершало мою многолетнюю работу по истории Англии и ее политики накануне и во время Второй мировой войны. Но я отчетливо сознавал, что меня ожидают большие трудности. Вопрос о моей работе в английских архивах теперь полностью отпал. Мне следовало положиться только на те материалы, которые имеются в Москве, или те, которые мне удастся получить из-за границы в виде микрофильмов. По счастью, в 1966 году я привез из Польши очень интересные архивные документы, которые давали мне возможность осветить новые стороны в истории польского вопроса, который, как известно, сыграл такую большую роль в англо-советских отношениях. Собирая по крупицам доступные мне материалы, я к концу 1969 года завершил, как это было предусмотрено планом, свою рукопись (около 700 страниц) и представил ее на обсуждение в сектор. Это было год спустя после событий в Чехословакии, и царило своего рода временное замирение. Обсуждение монографии прошло вполне благоприятно. Рукопись была рекомендована к печати. Однако директор Института Е. М. Жуков решил послать рукопись для перестраховки на рецензию в Институт мировой экономики и международных отношений. И оттуда, в конце концов, был получен в целом благоприятный отзыв. Ученый совет нашего Института рекомендовал рукопись к опубликованию. Но на заседании редакционно-издательского совета Академии наук СССР — высшего органа в издательском деле — неожиданно против опубликования рукописи выступил ученый секретарь РИСО Е. С. Лихтенштейн, который заявил, что без указания ЦК он книги «этого автора» печатать не будет. Никаких возражений по существу рукописи он не выставил. Так началась моя бесплодная борьба за опубликование рукописи, которая продолжалась пять лет, вплоть до моего решения покинуть свою родину.
ПРЕЗИДЕНТУ АКАДЕМИИ НАУК СССР
АКАДЕМИКУ М. В. КЕЛДЫШУ
Глубокоуважаемый Мстислав Всеволодович!
К Вам обращается старший научный сотрудник Института всеобщей истории АН СССР доктор исторических наук А. М. Некрич.
В конце 1969 года мною была закончена монография «Политика Англии в Европе, 1941—1945 гг.», написанная по плану Института 1965-69 гг. Этой работой завершается цикл исследований истории внешней политики Великобритании накануне и во время второй мировой войны. (Первая книга из этого цикла — «Политика английского империализма в Европе, октябрь 1938 — сентябрь 1939», из-во АН СССР, 1955, 473 стр.; вторая — «Внешняя политика Англии, 1939-1941», М., из-во «Наука», 1963, 531 стр.).
Новая работа была обсуждена на заседании сектора истории Великобритании в феврале 1970 г., одобрена и рекомендована к печати. Свое мнение высказали 11 научных сотрудников, среди них приглашенные внешние рецензенты из других научных учреждений. Затем монография была направлена по указанию директора Института академика Е. М. Жукова на дополнительный отзыв в Институт мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО). В декабре 1970 г. из ИМЭМО был получен положительный отзыв. Еще спустя девять месяцев, в сентябре 1971 г., монография была обсуждена на заседании Ученого совета Института всеобщей истории и рекомендована для опубликования.
Таким образом, монография получила апробацию и одобрена специалистами из двух академических институтов. В общей сложности 20 ученых высказали свое положительное суждение о рукописи. Были, разумеется, и критические замечания, но негативных суждений не было ни разу. Осенью 1971 года монография была включена в план редакционной подготовки на 1972 год Институтом всеобщей истории в счет своего лимита. Отделение исторических наук также включило работу в план редподготовки.
Казалось бы, все в порядке. Однако в октябре 1971 года на заседании секции общественных наук РИСО АН СССР против включения моей рукописи в план редподготовки выступил ученый секретарь РИСО Е. С. Лихтенштейн, который не только не читал рукописи, но и в глаза ее не видел. Единственным доводом против включения монографии в редплан было его, Лихтенштейна, отрицательное отношение к самой личности автора. Несмотря на протесты представителей Дирекции Института и Отделения исторических наук, указавших на абсурдность аргументации ученого секретаря РИСО, последний самовольно не включил рукопись в редакционно-издательский план. Теперь Е. С. Лихтенштейн заявляет, что до тех пор пока не будет специального указания о напечатании монографии А. М. Некрича, он ее в издательский план не включит. Таким образом, дезавуируются решения Ученого совета и Дирекции Института всеобщей истории, Отделения
