Книга Вендиго - Элджернон Генри Блэквуд

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91

Хилков заказал еще бутылку шампанского, а Вера, его сестра, предложила возбужденно:

– Поедемте кататься. Смотрите, какая луна!

Ее слова были встречены с энтузиазмом. Кто-то позвал официанта и попросил уложить еду и вино в корзины. Было всего одиннадцать вечера. Они направятся в пустыню, в два ночи устроят ужин, будут рассказывать истории, петь и там же встретят рассвет.

Дело происходило в одном из египетских отелей, куда съезжается публика со всего света: обычные туристы и те, кто «на лечении». Что же касается русских, то все они болели не тем, так другим и все были посланы сюда своими доведенными до отчаяния врачами. Неуправляемые, словно восточный базар, и столь же переменчивые, они либо предавались излишествам, либо не вылезали из постелей. Время шло, однако никто из них не выздоравливал, равно как и не сетовал на судьбу. Они общались между собой в странной задушевной манере, без тени раздражения или обиды. Жившие в отеле англичане, французы и немцы наблюдали за ними с некоторым изумлением и называли «эти русские». Странные люди, ими двигали вполне естественные побуждения, жили они, никогда не сбавляя темпа, а если не выдерживали гонки, то просто исчезали, чтобы через день-другой вновь появиться на людях и погрузиться вновь в водоворот прежней «жизни».

Бинович, несмотря на неврастению, слыл душой компании. Лечил его доктор Плицингер, известный психиатр, которого крайне заинтересовал необычный пациент. И неудивительно: Бинович был человеком исключительных способностей и подлинно высокой культуры. Однако привлекал он другим: редкой оригинальностью. Он говорил и делал удивительные вещи.

– Я мог бы летать, если б захотел, – заявил он однажды, после того как пронесшиеся над пустыней аэропланы повергли в изумление аборигенов. – Только без всех этих железок и шума. Это вопрос веры и понимания…

– Покажите! – раздались крики. – Покажите нам, как вы летаете!

– На него опять нашло! Он снова в ударе!

Когда Бинович расходился, всем становилось невероятно весело. Он говорил чудовищные вещи так, словно на самом деле в них верил. Люди любили его безумие – оно дарило им новые ощущения.

– Это левитация, только и всего, – выкрикивал чудак, высовывая кончик языка после каждого слова – признак того, что он в запале. – А что такое левитация, как не сила духа? Никто из вас со всеми вашими научными знаниями не может продержаться в воздухе и секунды, а луна преспокойно висит в пространстве. И звезды. Думаете, они подвешены на проволоке? А как, по-вашему, поднимали огромные каменные глыбы в Древнем Египте? Вы в самом деле верите, что их нагромождали друг на друга с помощью песка, веревок, неуклюжих рычагов и всех ваших ничтожных и громоздких механических приспособлений? Ха! Это левитация. Силы воздуха. Поверьте в эти силы, и земное тяготение станет для вас простым детским фокусом: вот оно есть, а вот его нет. С помощью четвертого измерения вы сможете выбраться из запертой комнаты и вмиг очутиться на крыше или в другой стране, а сила воздуха даст вам возможность покончить с тем, что вы зовете весом, – и взлететь.

– Покажите, покажите нам! – кричали окружающие, задыхаясь от восторженного смеха.

– Это вопрос веры, – повторил он. Его язык то исчезал, то появлялся, подобно заостренной тени. – Сила воздуха наполняет все ваше существо. Зачем мне вам показывать? Зачем просить божество, которому я поклоняюсь, вразумить ваши ехидные умишки с помощью чуда? Ведь речь идет о божестве, говорю я вам, и ни о чем другом. Я знаю, что говорю. Следуйте одной идее, как следую я своей идее птицы, следуйте самозабвенно, сосредоточив на ней все помыслы, – и вам откроется эта сила, ибо божество, вернее, идея птичьего божества сокрыта в глубинах вашей памяти. Им же, древним египтянам, это крылатое божество было известно не понаслышке…

– Ах, покажите, покажите! – нетерпеливо кричали любопытные, устав от путаных речей. – Летите! Левитируйте, как они! Станьте звездой!

Вдруг Бинович побледнел как полотно. Странный свет вспыхнул в его умных карих глазах. Как-то странно преобразившись, он медленно поднялся со стула, на краешке которого примостился, словно на насесте. Мгновенно наступила тишина.

– Сейчас покажу, – спокойно бросил он, к глубокому изумлению собравшихся. – Не для того, чтобы избавить вас от неверия, а чтобы убедиться самому. Ибо силы воздуха здесь, со мной. Я верю в это и вручаю себя покровительству великого Гора, бога с соколиной головой.

В голосе и жестах Биновича угадывалась скрытая могучая сила, которая, казалось, рвалась вверх. Воздев руки к небу, он запрокинул голову. Медленно набрал в легкие побольше воздуха и выкрикнул нараспев не то какой-то стих, не то молитву:

– О Гор, ясноокое божество ветра,

преоблачи душу мою оперением своим сокровенным,

дабы в плотном воздухе земной юдоли

мог познать я грозную твою стремительность…

Внезапно он умолк. Легко, одним прыжком вспорхнул на ближайший стол – дело происходило в пустом игорном зале после карточной игры, в которой он проиграл фунтов больше, чем дней в году, – и высоко подпрыгнул. Какой-то миг он, казалось, парил над столом, раскинув руки и ноги, – но вдруг обмяк, резко дернулся вперед и рухнул оземь под дружный хохот толпы.

Однако смех стал быстро стихать, ибо в разыгранной Биновичем дикой сцене было что-то жуткое и неестественное, ведь на мгновение он действительно повис в воздухе, словно Мордкин или Нижинский. У всех возникло тягостное чувство, что этот чудак в самом деле преодолел силу земного притяжения. К этому чувству примешивался легкий страх, неприятный самой своей неопределенностью.

Бинович поднялся на ноги, целый и невредимый, лицо его стало мрачнее тучи. И все с изумлением и тревогой заметили на нем новое выражение. Смех окончательно стих, как унесенный ветром колокольный звон. Подобно многим некрасивым людям, Бинович был превосходным актером и виртуозно владел поистине бесконечным репертуаром, однако на сей раз он не играл. На его неправильной русской физиономии появилось нечто, заставляющее сердце биться чаще. Вот почему смех неожиданно оборвался.

– Вам нужно было полетать еще немного, – крикнул кто-то, выразив общее мнение.

– В отличие от вас, Икар не пил шампанского, – со смехом подхватил другой голос.

Однако никто не засмеялся.

– Вы подлетели слишком близко к Вере, – заметил Палазов, – и страсть растопила воск. – При этих словах его лицо чуть дернулось: он не совсем понимал происходящее и в глубине души не одобрял.

Странное выражение проступало на лице Биновича все отчетливей и в конце концов

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91