командарм И.П. Уборевич.
Тем временем, дивизии генерала Врангеля выдвинулись на линию Ногайск, западнее железной дороги Бердянск-Пологи, огибая район Большого Токмака с северо-востока до Днепра у станции Попово. Естественно, командование Красной армии не могло смириться с таким положением вещей. Был разработан план по разгрому войск Врангеля. Для этих целей 13-я армия большевиков проводила перегруппировку, пополнялась свежими частями. 2-я кавалерийская дивизия Блинова под началом Дыбенко, при этом, держала фронт в районе к востоку от железнодорожной станции Попово.
14 июня бои продолжались по всему фронту, причем весьма успешно для частей Донского корпуса белых. 15 июня авиаразведка белых обнаружила в районе Верхнего Токмака скопление крупных кавалерийских соединений противника, и в этот же день Сводный корпус Д.П. Жлобы атаковал донцов. 3-я Донская дивизия генерала А.К. Гусельщикова была вынуждена отойти. Вступила в бой и 2-я Донская дивизия. В этот же день началось наступление группы И.Ф. Федько (46-я пехотная дивизия и две бригады 15-й стрелковой дивизии). Задачей группы было занятие Большого Токмака с последующим наступлением на Мелитополь. Одновременно повела наступление 3-я стрелковая дивизия белых. В эти горячие дни авиация белой армии на редкость эффективно производила бомбометание и пулеметный обстрел красной конницы, результатом которых явились большие потери, полное расстройство и задержка продвижения.
Из воспоминаний белогвардейского офицера: “Троекратное бомбометание и обстрел из пулеметов с незначительной высоты 17 июня неприятельской конницы нанесло ей огромные потери и полное расстройство. Паника была настолько велика, что артиллеристы рубили постромки и бросали орудия, стремясь поспешным бегством избавиться от воздушных атак. В этот день по показаниям пленных Жлоба потерял 300 лошадей”.
18 июня после мощного артиллерийского огня красные захватывают Большую Каховку, 19 июня противник переправляется перед Любимовкой и одновременно поведя наступление от Большой Каховки, к вечеру занимает Малую Каховку и Корсунский монастырь. Около 4 часов утра 19 июля передовой отряд Сводного корпуса красных атаковал охранение 2-го Корниловского Ударного полка, артиллерия противника открыла огонь по колонии, с рассветом заработали и орудия корниловцев. Позже было установлено, что полк был атакован Таманской кавалерийской бригадой (1-й и 2-й кавалерийские полки). Получив решительный отпор, противник отошел.
19 июня бои возобновились с новой силой, красные вновь перешли в наступление по всему фронту. Попытка красных в этот же день на Токмакском направлении атаковать белых. окончилась также неудачно. Главным итогом боев 17–19 июня явилось то, что конная масса конницы Жлобы и Дыбенко, втянутая в течение предшествовавших боев в образовавшийся узкий мешок, образованный фланговыми полками белой армии, оказалась окруженной. Из-за образовавшиеся скученности и тесноты, красная конница утеряла подвижность и маневренность. Вскоре вход в мешок наглухо закрыла Корниловская дивизия.
Практически весь корпус Жлобы и дивизия Дыбенко попали в классический котел в районе немецкой колонии Лихтфельд. Едва кольцо окружения сомкнулось, командир Корниловской дивизии генерал Н.В. Скоблин принял решение провести атаку противника. Из воспоминаний офицера 7-го сводного кавалерийского полка Рубцова: “Все дальнейшее развернулось с молниеносной быстротой. Шестерки коней, одна за другой вылетели карьером на позиции, пушки снялись с передков и по команде “беглый огонь” запрыгали наперегонки. Броневики врезались в конницу. В то же время полковник Пашкевич со своим 2-м полком в сомкнутом строю двинулся на колонию Лихтфельд. Ошеломленные красные пришли в себя и под прикрытием своего артиллерийского огня стали строиться к атаке. Пашкевич продолжал идти колонной. Подойдя к противнику на ружейный выстрел, он перестроил два батальона и развернутым фронтом быстрым шагом пошел навстречу несущейся лаве. Это так ошеломило всадников, что они остановились и поскакали обратно. Вдогонку им хлестали пулеметы. Выскочив из-под обстрела, конники Жлобы привели себя в порядок и решили снова атаковать Пашкевича. Теперь на развернутый фронт корниловцев были брошены четыре полка, а два полка в обхват их левого фланга. Густые лавы противника поскакали в атаку. Между всадниками расстилались тройки с пулеметными тачанками. Топот, гиканье, треск пулеметов неслись навстречу корниловцам. Тем же шагом в сомкнутом строю продолжали идти батальоны, расстреливая лавы из ручных пулеметов. Как и в первый раз, атака пехоты на атакующую ее же кавалерию навела ужас: лавы красных, не доскакав до корниловцев, бросились назад и в стороны. Красная кавалерия потеряла сердце. Всадники на взмыленных лошадях заметались по жнивью и пахоте”.
Красная конница бросалась в разных направлениях в отчаянной надежде прорвать, сжимавшееся железное кольцо. Жлоба отчаянной атакой попытался прорвать фронт у села Черниговка, однако и эта атака была отбита. Развивая успех, Врангель бросил противокруженной неприятельской конницы все имевшиеся у него самолеты, броневики, бронепоезда, а также стратегический резерв — Корниловскую дивизию и донскую конницу. 3 июля окруженная конная группа Жлобы была разрублена на две части. Жлоба было кинулся на север, но напоролся там на Корниловскую дивизию и линию бронепоездов, что привело к дроблению конницы на мелкие группы, которые уничтожались бронепоездом и пехотой белых на подводах.
Из воспоминаний кавалерийского офицера Рубцова: “Посадив на коней, полковник Ковалинский развернул полк сомкнутым строем. В полку оставалось не больше 800 сабель при 4-х пулеметах. Показавшаяся близко на бугре колонна красных, раз в 8 превосходила числом полк, стала на галопе строить фронт. Впереди строя развивалось кроваво-красное знамя, а перед ним шел броневик. Красные пошли в наступление на полк. “Шашки к бою! Пулеметы вперед!” — скомандовал полковник Ковалинский, и, как раз в это время, наша казачья бригада открыла огонь из всех своих пулеметов… Наша батарея била на картечь. Красные дрогнули, а броневик стремительно понесся на мост и скрылся из вида. Жлоба, спасая себя, бросил остатки своего конного корпуса. Не менее 2500 красных всадников, потеряв строй, понеслись беспорядочной толпой к мосту и, перейдя речку вброд, попали под огонь нашего бронепоезда, а повернув назад, — опять под пулеметы и картечь дивизии Морозова”. После бомбометания остатки красной конницы в панике бросились в поле. Но это ее не спасло. Летчики врангелевских аэропланов, снизившись до 50 метров, пулеметным огнем и бомбами довершили разгром красных. Остававшиеся в живых красноармейцы, бросая орудия, пулеметные тачанки и лошадей, разбежались по хуторам и балкам
Из воспоминаний красного кавалериста А.И. Бубенцова: “…Наш конный корпус оказался в замкнутом вражеском кольце. И действительно, вскоре со всех сторон конницу стали поливать огнем из орудий, пулеметов и с самолетов. Нас расстреливали с близкого расстояния. Было похоже, что нас предали, заманив в ловушку. К полудню окончательно выяснилось, что, кроме нашего 1-го конного корпуса, никакие другие части 13-й армии в наступление не пошли. А стрелковые части, с которыми мы должны были соединиться на вражеской территории, стреляли по нашим бойцам из всех орудий,
