Но для меня вся ситуация была ясна, как божий день. Невозможно запомнить всё.
— В том всё и дело, что пока Денис с Кристиной не приехали в санаторий, я смотрел на Таню и гадал, где мог её видеть. Но в голову ничего не приходило. Но первый взгляд на твою сестру пролил свет на мои терзания, в тот момент я и тебя вспомнил. Всё же плачущая испуганная девочка и взбешённый парень были более ярким воспоминанием, чем тихая женщина, — заключил Григорий.
Пашка кивнул:
— Да, мама такая. Всегда делает вид, что с ней всё в порядке.
— Григорий Иванович, а как вас Щёголев нашёл? — я всё это время мучился этим вопросом, и хоть понимал, что мужчина вряд ли осведомлён в таких вопросах, спросить всё же должен был.
— Так в ту ночь патруль ведь записал все мои данные, как свидетеля: имя, фамилию, адресные данные, номер телефона и машины. Думаю, в этом не было ничего сложного.
В нормальной ситуации так бы и поступили, но в нашей это вряд ли бы сработало. Заявление, заключение доктора, — всё ведь уничтожили. Не могли же оставить висеть в воздухе протокол с выезда на место преступления. Это же бред.
Думал я об этом всю дорогу до работы Крис, и к концу поездки всё-таки понял: прошерстили, видимо, люди Щёголева выписку вызовов за тот день, все они ведь регистрируются, и тут уже, как ни крути, просто так номер из базы не сотрёшь.
Крис, как обычно заметила мою излишнюю вдумчивость, но концентрировать внимание на этом не стала. Чтоб отвлечь её от напряжения последних нескольких недель, я решил устроить импровизированное свидание. Погода была замечательная, поэтому вместо того, чтобы отправиться домой, мы поужинали в небольшом ресторанчике и отправились гулять по нашим любимым местам.
В конце концов, мне тоже не мешало переключиться с навалившихся дел на отношения с любимой девушкой, а то с такими успехами она снова от меня сбежит.
Каждый день я старался наполнять для нас с Крис чем-то интересным, что будет касаться только нас двоих. В пятницу, к примеру, мы ходили в театр на спектакль «Призрак Оперы», в субботу ездили в аквапарк, а в воскресенье я учил её играть в бильярд. Крис выглядела довольной, но ровно до того момента, как посреди очередного нашего свидания мне не позвонил Щёголев. Сегодня вечером должно пройти задержание Карпова, — сообщил он; и мы с Павлом снова должны быть в клубе, и делать то, что делали в прошлый раз, а также заверил, что насчёт дела по изнасилованию у него есть определённая тактика в силу вновь открывшихся обстоятельств, о которых пока не упомянул, и имя Крис пока фигурировать не будет. Но я понимал, что до самого суда я не смогу держать ее в неведении. Ей придётся брать активное участие в судовом процессе, который, по словам следователя, уже не за горами, и давать показания, но для начала она должна написать новое заявление. Обсуждая эти нюансы с Олегом Тимофеевичем, я обернулся и посмотрел на Крис. Инструктор давал ей последние распоряжения по управлению картом, а девушка сосредоточенно внимала его рассказу. Цепко ухватившись руками в руль, она ещё раз кивнула человеку, дающему указания, и бегло посмотрев в мою сторону, волнительно улыбнулась. Я махнул ей рукой и вернулся к разговору со следователем, а Крис надела и застегнула шлем и рванула со старта на скорости, притормаживая и аккуратно уходя в повороты, как её и учили.
— Как обстоят дела с сестрой Карпова? — спросил я, внимательно наблюдая за виражами, которые выписывала на маленькой машинке Крис. Притормозила, повернула. Умничка!
— Это второй вопрос, который я хотел с тобой обсудить, — ответил Щёголев. — Девочка нашлась. Сейчас она в больнице, под присмотром докторов.
Я насторожился.
— Что с ней?
— Долгая история, Денис. Хорошо бы об этом поговорить при личной встрече. Но если коротко, то позвонила она нашему Лысакову в слезах, сказала, что её избили, и попросила, чтобы он забрал её из хостела, в котором она сняла себе место на время укрытия. Они вроде как подружились за то время, что Лысаков провёл в компании Карпова.
— В каком она состоянии? — я отошёл в другой конец зала, где шума мотора карта и визга его колёс было слышно меньше всего, и перешёл на полушёпот. — Вы её уже допросили? Известно, кто это сделал?
— Многочисленные ушибы по всему телу и сломаны два ребра, но состояние стабильное. Она в сознании, и дала показания, — Щёголев нервозно прочистил горло, придержал недлительную паузу и сказал: — В общем, наши предположения по поводу отношений Алины и её сводного брата оказались верны. И там не всё так просто. Она напугана, но молчать больше не могла.
Не знаю, что почувствовал в тот момент, когда Щёголев произнёс эти слова. Удивился ли я? Вряд ли. Я был на девяносто процентов уверен, что Карпов издевался над некровной сестрой. Разозлился ли я? Да, определённо, но не слетел с катушек, как это обычно бывает. Я был готов к такому повороту. Возможно даже меня посетило какое-то маниакальное облегчение от того, что всё приближается к завершению, и уверенность в том, что в этот раз Карпову не выкрутиться.
— Денис, я помню, что ты хотел, чтобы всё это дело прошло, не касаясь Кристины, — сказал Щёголев. — Но мне нужно с ней встретиться.
— Всё я понимаю, — выдохнув, я снова посмотрел в сторону своей девушки, которая уже прибыла к финишу, и светясь счастьем, стягивала с себя защитный шлем дрожащими от адреналина руками. — В ближайшее время я всё организую, — пообещал я. перекинувшись ещё несколькими не столь важными фразами со следователем, я сбросил вызов, положил телефон в карман и подошёл к Крис.
Её лицо украшала задорная улыбка. Стянув с рук водительские перчатки, она отдала их инструктору и с разбегу запрыгнула на меня. Подхватив свою лёгкую, как пушинку, девушку, я тихо засмеялся, заглушая тот перезвон опасений, что бурлил в моей голове, и оставил на любимых губах сладкий поцелуй. Пожалуй, мне он был сейчас даже нужнее, чем ей.
— Ты видел? Я была, как настоящий гонщик формулы 1, - адреналин в её голубых глазах грозился выплеснуться наружу, затопив здесь всё невероятной энергией.
Я чмокнул вздёрнутый носик.
— Ха! Ты была куда лучше Шумахера!
— Подлиза, — протянула она тонким голоском, прищурив свой взгляд. — А почему ты не поехал?
— Милая, мне нужно было поговорить с одним человеком. Это был важный звонок, — извиняющимся тоном произнёс я, ставя девушку на ноги. Переплёл наши пальцы,
