впоследствии не подумал, что победу император получил не благодаря личным своим достоинствам, а лишь благодаря советам своего окружения и опыту своих военачальников.
Всей огромной массой своей армии Василий II, беспрепятственно пройдя перевалы в горах, вышел к Сардике и, приступив к осаде разбил лагерь под стенами этого города, расположенного на стыке Восточной и Западной Болгарии. Однако из-за неопытности стратегов, а еще более из-за собственной еще большей неопытности, умноженной непомерной самонадеянностью, так и не смог за долгих двадцать дней взять этот хоть и важный, но не слишком укрепленный город. В памяти всей армии был недавний и фантастический по результату, блистательный блицкриг Иоанна Цимисхия в «Пасхальной войне» и грандиозный победоносный штурм Преслава. Эта стремительная война 871 года была истинным шедевром военной стратегии, в которой идеальный замысел мгновенно и идеально воплощался благодаря безупречной организации и колоссальному авторитету полководца, ни на мгновение не упускавшего инициативы и наступательного темпа, заставлявшего действовать всю армию, как единый механизм сокрушительной мощи. Этой войной 871 года, начатой в Родопских горах и завершенной на Дунае, Иоанн Цимисхий вписал свое имя в число величайших полководцев истории. Василий II, ненавидевший своего предшественника до такой степени, что даже запретил произносить его имя, конечно, исполнен был ревности к военной славе Иоанна. Василий II хорошо владел многими видами оружия и к своим двадцати трем годам прочитал много военных трактатов, но, как показали события, они не могли заменить ни опыта, ни таланта. Византийские военачальники разных уровней, пусть не выдающиеся, но все же в большинстве своем имевшие немалый практический опыт, были буквально парализованы присутствием императора. Кончилось тем, что болгары сделали вылазку, сожгли осадные орудия, которыми в армии императора пользовались с редкой неумелостью, уничтожили большую часть обоза и нанесли значительный урон в рядах осаждавших. Между тем, вдруг оказалось, что продовольственные запасы в византийской армии закончились, в то время, как о подвозе их и о безопасности коммуникаций, весьма растянутых, никто не побеспокоился. Попытки найти продовольствие в окрестностях неизменно оканчивались гибелью фуражирских бригад. Как вспоминал Лев Диакон, участвовавший в этом неудачном походе: «воины… стали испытывать нужду во всем необходимом». Кроме того, стало известно, что болгарский вождь Самуил, собрав множество людей, стремительно приближался к Сардике. Бессмысленность дальнейшей осады и, более того, смертельная опасность, нависшая над византийской армией, была очевидна всем, даже императору. Находясь в безвыходном положении, Василий II с большим запозданием отдал приказ к отходу в Византию. Но опять же никто не взял на себя заботу о разведке.
После снятия осады с Сардики и начала отхода к Филлиополю Василий II потерял контроль над войсками. Между тем, царь Самуил быстро стягивал вокруг византийцев кольцо из своих отрядов. В Родопских горах, в одном из ущелий, болгары напали на лагерь византийцев, сопротивление которых было быстро сломлено. Болгары захватили весь обоз, императорскую казну и шатры императорской ставки. Такая огромная добыча несколько приостановила их натиск и позволила избежать полного уничтожения византийской армии.
Без войска и без славы, но с великим страхом за будущее и с неутолимой ненавистью в душе добрался Василий II до Филиопполя. Вместо демонстрации самостоятельности и мощи императора была явлена демонстрация его бессилия и необоснованности притязаний на лидерство. А это не могло остаться без последствий.
И не осталось! Стало известно, что Самуил готовит поход на Константинополь, что Барда Фока отъехал в Малую Азию, и что Барда Склир то ли был выпущен из багдадского узилища, то ли сумел бежать из него, но теперь добрался до Византии. Всесильный евнух, которым император тяготился изначально, но к которому до времени приходилось скрывать подлинное отношение, был отстранен от власти буквально накануне злосчастного похода в Болгарию. На исходе 985 года (или в начале следующего) паракимомен был уволен со всех должностей, а его имущество было тотчас же конфисковано.
Конечно, Василий II не случайно избавился от паракимомена перед походом в Болгарию. Очевидно, опасаясь, что в его отсутствие евнух может провести очередной переворот. Можно заподозрить, что давнее затаенное предубеждение императора искусно кем-то возбуждалось. Ввиду того, что наиболе приближенным к Василию II в тот момент был Барда Фока, сомневаться в том, кто инриговал против паракимомена, не приходится.
Однако, думается, мысль Барды Фоки шла дальше, чем просто сокрушение своего врага и занятие его места. Обратим внимание, что между поражением Василия II в войне с болгарами и мятежом Барды Фоки, когда он открыто заявил свои претензии на верховную власть и объявил себя императором, фактически нет никакого зазора, что слишком красноречиво указывает – отъезд на восток и мятеж были давно и основательно продуманы и для их реализации терпеливо выжидался подходящий момент. Конечно, Василий II обладал большим самомнением, но именно в середине 980-х годов оно вызрело до такой степени, чтобы он лично возглавил поход на болгаров. Кто-то это самомнение искусно раздувал, предвидя, какие от этого воспоследуют реузльтаты: ведь завершившийся катастрофой поход на Сардику был задуман, организован и осуществлен лично Василием П. Надежд на то, что Василий II выберется живым из ловушки, в которую он сам себя же и загнал, было немного. Более было вероятности того, что он погибнет в горных расселинах Родопских гор. И когда трагическая весть дошла бы до Константинополя, доместик Барда Фока сделал бы заявку на то, чтобы вновь стать спасителем Византии. Конечно, в столице оставался еще Константин VIII, но он был личностью слабой и функционировал лишь декоративно. Да и избавляться от него никто бы не стал: наоборот, он как младший партнер обеспечивал бы полную легитимность прихода в Буколеон Барды Фоки.
Однако, случилось маловероятное – хотя византийская армия потерпела страшное поражение и большей частью погибла, однако сам император чудом спасся. И, к сожалению для Барды Фоки, об этом стало очень быстро известно – и о гибели армии, и о спасении императора, что лишало тщеславного доместика, мысленно уже сидевшего на троне, надежды на то, что жители Константинополя, Сенат, патриции, клирики будут просить его стать автократором. В такой ситуации Барда Фока пошел по «запасному варианту» – покинул столицу и отъехал к своим войскам на восточной границе. Позиции его здесь были безусловны, да и в целом малоазийские фемы были благосклонны к Фокам. Здесь доместик чувствовал себя как Антей, распластавшийся на земле, дающей ему неограниченную силу. Отъезд его на восток был демонстративным, и было понятно, что за этим воспоследует очередной мятеж.
Правда, на короткое мгновение возникла надежда, что катастрофическая ситуация может разрешиться самым неожиданным и счастливым способом. Барда Склир и его люди в 986 году были освобождены и вернулись в Византию. Можно было бы надеяться, что Барда Склир захочет
