Сейдж распахивает дверь и влетает ко мне, простыня обернута вокруг ее тела, что очень напоминает дежавю, похоже, она тоже фанат пути побега в стиле буррито.
— Мне кажется, я схожу с ума, Оли! Я не могу перестать плакать, и мои узы сходят с ума от того, что Феликса здесь нет, и я просто… теряю свой гребаный разум!
Точно, сейчас не время сравнивать техники побега в стиле буррито. — Все будет хорошо, Сейдж. Мы оденем тебя и выведем отсюда, прямо сейчас, блядь. Тогда мы сможем поговорить о гнездовании.
Она отстраняется от меня, простыня немного сползает и показывает мне все любовные укусы на ее плече, которые заставляют меня чувствовать странную гордость за нее.
Очевидно, я также теряю рассудок.
— Гнездование? Оли, я не Связная Феликса, это не может быть гнездованием! Я только что сорвалась с гребаной глубины и теперь пребываю в аду! Это все моя собственная глупая вина за то, что я пыталась быть с кем-то, кто не был моим Центральным.
Я начинаю искать какую-нибудь одежду, чтобы надеть на нее, но в этой ванной нет ничего, кроме до смешного переполненной аптечки. — Мы можем поговорить об этом, когда вернемся в поместье, здесь определенно что-то происходит. Давай просто наденем на тебя какую-нибудь одежду и пока выйдем из этой крошечной ванной.
Август использует это как подходящее время, чтобы начать обнюхивать плитку, как будто он опасается, что в затирке прячется опасность или что-то в этом роде. Мне приходится маневрировать, чтобы обойти его и продолжать искать что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы накинуть на Сейдж.
— Что это за хрень? — кричит Сейдж, и я ворчу себе под нос на ее пронзительный тон.
Почему они все так его ненавидят?
— Его зовут Август. Он здесь, чтобы защитить нас, пока Норт отвлекает пожарных и смотрителя, чтобы вытащить тебя отсюда. Феликс из кожи вон лез ради тебя, никто никогда не узнает, что в этом здании было Пламя. Черт, почему Феликс такой чертовски аккуратный? Нам нужна рубашка.
Сейдж моргает, глядя на меня, как раз в тот момент, когда я нахожу майку за мусорной корзиной, очевидно, пропущенную после уборки Феликса, а затем снова разражается слезами. — Норт?! Ты привела сюда Связного, на которого работает моя мама? Все, я выпрыгиваю из окна. Я не буду этого делать.
Я хватаю ее за руку и пихаю ей майку. — Он будет спокойно к этому относиться. Я сказала ему… ничего, но и достаточно, чтобы он точно работал с нами. Все будет хорошо.
Мне приходится помочь ей надеть майку, и я пытаюсь вспомнить, как деликатно я чувствовала себя буквально вчера вечером, когда тоже находилась в фазе гнездования. Мягкие, добрые слова. Медленные движения и нежные руки. Я снова успокоила ее, и верхняя половина ее тела была прикрыта.
Уже зная, что Норт будет жутко злиться из-за этого, я даю Сейдж свои штаны для йоги, чтобы прикрыть ее немного больше. На мне есть нижнее белье, а свитер Нокса достаточно длинный, чтобы доходить мне до середины бедра, так что не похоже, что я выйду отсюда голой. Хотя уверена, ему все равно будет неловко, что его Связная разгуливает без штанов.
Я наклоняюсь к Августу и чешу его за ушами, бормоча: — Как ты думаешь, ты мог бы предупредить его об этом, чтобы он не был ошеломлен? Ты можешь это сделать, или ты больше сторожевой щенок, а не шпион?
Его глаза, похожие на пустоту, смотрят на меня, не мигая, и Сейдж шепчет: — Он собирается укусить тебя? Он выглядит… голодным.
Я вздыхаю и целую его в голову. — Август никогда бы не укусил. Ты готова? Мы уходим отсюда до того, как начнется вечеринка.
Она делает глубокий вдох, ее руки ужасно дрожат, и кивает мне. Я протягиваю ей руку, скорее для утешения, чем для поддержки, и она берет ее, недоверчиво глядя на Августа, когда мы следуем за ним к выходу.
Дым здесь теперь гуще.
Сейдж кашляет один раз, а затем поднимает руку, ее глаза вспыхивают, когда она убирает дым от нас обоих простым щелчком пальцев.
Очень удобный навык на крайний случай.
Повсюду пожарные, и мы тратим в два раза больше времени, чтобы выбраться оттуда, чем я бежала сюда, уворачиваясь от них изо всех сил. Август, кажется, намерен кого-то съесть сегодня вечером, поэтому половину нашего пути, я отгоняю его от людей. Когда мы наконец вышли через тот же боковой вход, через который я вошла, Сейдж ахает из-за густого черного дыма, витающего повсюду, и хватается за мою руку. Дым ведет до самого Бентли, и, призвав свой дар видеть ясно, я веду ее за собой, пока мы обе не оказываемся в безопасности в машине.
***
— Объясни мне все еще раз и на этот раз не опускай все те части, которые ты считаешь неважными.
Я стону, а Сейдж смотрит на меня, ее щеки пылают. Очередь за кофе и мороженым нелепа для этого времени утра, но, очевидно, мы попали в час пик после вечеринки. Норт использует эту возможность, чтобы поджарить Сейдж очень нехорошим способом.
Она выглядит так, будто планирует свое самоубийство, и я ни капли ее не виню.
— Мы занимались сексом, а потом мой дар… стал сильнее. Я думала, что мне это показалось, но потом Феликсу позвонили и попросили зайти в одну из лабораторий, потому что он только что начал свой обход целителя, и мой дар просто… испугался, что он покидает меня, а потом внезапно здание загорелось. У меня не было никакого контроля над этим, я не теряла контроль таким образом уже более десяти лет.
Норт кивает и снова барабанит пальцами по рулевому колесу, его брови напряженно сведены, так как он потерялся в собственной голове, переваривая все это. Я стараюсь не наблюдать за ним навязчиво, но это самое человечное, что я видела в нем раньше, кроме тех крошечных моментов, когда он забирался в мою кровать и вылезал из нее.
Не знаю, говорил ли он мне, что действительно хочет смириться с моим уходом, но мне кажется, что, возможно, между нами снова что-то изменилось.
Я прочищаю горло, пытаясь вернуться к текущему кризису. — Она также теперь может слышать Феликса в своей голове. Это ведь штука Привязанных, верно? Вот почему я могу слышать Грифона.
Норт хмурится и снова смотрит на Сейдж. — Это очень редкое явление для групп Связных, только
