просто сделай вид, что всему веришь. И…
Дан Альметто мило улыбнулся кардиналу. И произнес то, чего вообще говорить не следовало:
– Ваше величество, если вам так хочется казнить ее величество и жениться на эданне Франческе, рекомендую и мою подпись подделать. Или меня заодно обвинить. Потому что я в этом фарсе участвовать не намерен.
– ЧТО?!
Андреас молчал и улыбался. А что, не слышали? Слышали, вон как багровеет король, как желтеет от гнева кардинал…
И буря грянула.
Король не просто орал – он топал ногами, он ругался, он возмущался, он плевался так, что все верблюды Арайи горестно и завистливо вздыхали.
И наконец подвел итог:
– Вы можете подписать что-либо одно. Или протокол, или приказ о вашей отставке с поста канцлера.
Дан Альметто вежливо встал. Поклонился.
– Ваше величество, кому я должен сдать дела?
– Я сообщу в течение трех дней, – рыкнул Филиппо. – Вон отсюда!
Бледно-голубые глаза выпучились, едва не вываливаясь из орбит, лицо короля побагровело…
Канцлер поклонился еще раз и вышел вон. Если уж так вежливо просят. Подумал – и отправился в казначейство.
* * *
Дан Брунелли был на месте. Как обычно, сверял бюджет, гонял подчиненных… при виде канцлера приветственно кивнул – и только.
И снова вернулся к бумагам.
Канцлер не настаивал. Знал, что сейчас Бенвенуто закончит подсчет – и сам отвлечется. А сбивать человека с мысли и отвлекать от работы – жуткое свинство. Для тех, кто понимает, конечно.
Так и произошло. Казначей поставил внизу листа свою цифру, размашисто подписал его – и отодвинул подальше.
– Что случилось, Андреас?
Между собой они давно общались «без чинов». Что удалось Филиппо Третьему, так это собрать хорошую команду, члены которой понимали, что дополняют друг друга. И не конкурировали. Разве что так… немного, за внимание короля. Но и так было понятно, что из Брунелли не выйдет канцлера, из Альметто – казначея, а коли так, чего лезть вон из кожи? И так есть куда энергию приложить.
– Меня уволили, – не стал скрывать канцлер.
– Че-го?! – Круглые глаза друга были ему ответом.
– Потому что я отказался убивать королеву.
Тут уж у казначея и слов не осталось. Андреас плюнул на дипломатию да и изложил все в доступных выражениях.
– Бенвенуто, король меня сегодня вызвал к себе. И приказал подписать протокол. Королевский суд о том, что королева – якобы! – покушалась на его жизнь.
– Кардинал?
– Санторо в зачинщиках.
– Вилецци ему что-то за это пообещала?
Андреас пожал плечами.
– Не знаю пока. С ним надо будет переговорить. Но мне кажется, тут причина проще. Я общался с эданной Чиприани…
– Сабина? Милейшая женщина…
– О да. Так вот, она говорила, что Санторо явно неравнодушен к королеве. И пару раз они наедине оставались.
– Из-за юбки? Такие страсти?
– На короля погляди.
Бенвенуто сморщил нос, как бы говоря, что один дурак – не показатель. С другой стороны, вдруг оно заразно? Надо прийти домой и выпить чего покрепче. Для обеззараживания.
– Допустим. Что Санторо попер в дурь из-за отказа. Что Филиппо жена не нужна – ему вообще, кроме его девки, никто не нужен…
– И девка ему старательно лила в уши, что он здесь закон и власть. Вот и поверил, чего ж нет?
– И решил убить королеву?
– То же самое. Наследник есть…
– Кстати, а где он есть? И где королева?
– Ее величество в Вороньей башне. Наследник – не знаю. Молчание…
– Зачем ему тогда понадобились все эти пляски? Убил бы просто так, – проворчал казначей. Бенвенуто не любил затрат времени и сил. Тем более – таких… напрасных.
– Боюсь, что просто так не получится, – почти извиняющимся жестом развел руками Андреас. – Рядом с ее величеством постоянно свидетели. Много. Я навел справки, сейчас все фрейлины с ней, в Вороньей башне. Вообще все, понимаешь?
– Все?
– Сами пошли. Говорят, еще чуть гвардейцев не избили…
– Веерами?
– А ты бы рискнул?
Бенвенуто представил себе двенадцать разъяренных женщин во главе с эданной Чиприани, подумал пару минут…
– Нет. Жить хочется…
– Вот и король распорядился. И они сами пошли. Сами, понимаешь?
Бенвенуто кивнул. С Адриенной он успел поработать. Пуд соли скушать?
Да что вы в том пуде понимаете! Вот когда пуд бухгалтерских отчетов вместе просмотришь, это да! Куда там соли! И не один… тут все наружу вылезет. И характер, и нервы…
Все покажешь, чего и сам о себе не знал – вылезет.
Адриенна в этом отношении дану Брунелли понравилась. Умненькая, серьезная, работать с ней можно, хоть и женщина, и королева… комплимент! Да еще какой!
– Ну убил бы потихоньку.
– А потом отбивался бы от самозванок? Ему на Вилецци жениться хочется. По всей форме. А это можно, только если первый брак – все. Кардинал подтвердит, разрешение дадут… наследник есть. Чего еще надо?
– Хотя бы еще пару наследников. Один – это что?
Канцлер пожал плечами, как бы говоря, что за чужую дурость не отвечает.
– Улики смехотворные. Какие-то склянки, которые якобы нашли у королевы, какой-то волк, которого она убила… но король хочет в это верить. И приказывает верить всем остальным.
Бенвенуто только головой покачал.
– И что ты предлагаешь делать?
– Связаться с доминиканцами. Мне. И поговорить с кардиналом. Тебе.
Казначей задумчиво кивнул. Да, пожалуй… только вот времени у них нет. Оно уходит, оно уже почти совсем ушло…
– Когда казнь?
– Завтра утром.
– Кто комендант Вороньей башни? Я запамятовал…
– Дан Фортунато Нери.
– Недавно назначен, что ли?
– Ты не помнишь эту историю? Вилецци продвигала родственника, хотела его комендантом двора, но королева воспротивилась, пришлось его устраивать в Воронью башню. Комендантом.
Казначей качнул головой.
Ну… забывал он такие мелочи! Подумаешь… он тоже живой человек! Вы бы сами попробовали баланс свести, потом бы фыркали! Небось, как самих-то зовут, не упомните!
– Побег устроить не удастся.
– Нет.
– Тогда что?
– Тогда маленький Чезаре Филиппо. И регентский совет.
Андреас серьезно смотрел на собеседника. Выдаст?
Не выдаст?
Вообще, что он скажет?
Казначей подумал пару минут. И решительно кивнул.
– Я разговариваю с Санторо. И если он действительно… того…
Над столом повисла узкая сухая кисть. И канцлер сжал ее, словно ставя печать.
Они это сделают.
Если прольется кровь королевы… прольется и кровь короля. Просто потому, что шлюха на троне им не нужна. Потому что во имя этой девки Филиппо начал уничтожать все, что строил его отец, а до того – дед. Потому что все их труды пойдут прахом… даже в детстве, когда строишь замок из песка – и то обидно! А тут не замок, тут многолетний труд сотен и тысяч людей уничтожат. Нет, так дело не пойдет.
Сразу они не смогут ответить. Но… задерживаться тоже не
