дела-то? — обиженным тоном спросил вахтёр, — мал ещё, дела иметь.
— Касьян! Хороший ты человек, — постарался снизить напряжение Вилор, — но это ты дома, здесь в Калуге. А я-то всего ничего. Вот и пытаюсь обжиться. В Брянске всё знакомо было, а тут каждый день что-то новенькое узнаёшь. Вот и бегаю, как белка в колесе, пытаясь найти лучшие варианты.
— Ладно, — примирительно буркнул Касьян, — пошли, сам всё лейтенанту расскажешь.
Посмотрев на кастрюлю ещё раз и не заметив никаких изменений, я кивнул головой в знак согласия. Теперь от меня ничего не зависит — можно и по телефону поговорить. Заодно, надо будет телефончик запомнить. В прошлый раз, чуть будку Касьяна не разобрал от огорчения, когда номер не мог найти.
Собкин ни грамма не удивился моему позднему звонку. Сразу видно, что человек понятливый, не то, что некоторые. Дело, с одной стороны, вроде как важное, а вот с другой — проблемное. В Москве задержали одного из подозреваемых и я требовался в качестве свидетеля, для опознания. На мои робкие возражения, по поводу занятости на работе и отсутствия денег на дорогу, мне коротко пояснили, что — надо! К тому же Собкин обещал договориться на работе, о предоставлении отпуска за свой счёт — на два дня.
Не, ну я всё понимаю — но блин… Два дня! У меня что? Своих дел нету, что ли? И ведь никуда не денешься. Придётся ехать, опознавать. И тут я решился спросить:
— А может его к нам, в Калугу?
— Кого? — удивился лейтенант.
— Ну этого… — замялся я, потому что из головы вылетело название, — … которого задержали.
— А на каком основании? — уточнил Собкин, — он пока ещё подозреваемый, а не обвиняемый. Так что придётся тебе ехать.
Минут пять мы ещё утрясали всякие мелочи. А в конце разговора Собкин поинтересовался:
— Вилор, я сейчас к Катерине поеду. Ты не хочешь вместе со мной?
И что мне ответить? Я не просто хочу увидеть Катерину, а офигеть как этого хочу! Но если я соглашусь то, все мои соседи по комнате останутся голодными.
— Сейчас не могу, — через силу, переступая и нарушая все мыслимые правила морали, произнёс я, — завтра с утра забегу сам.
— Нечего там с утра делать, — как мне показалось, с сожалением отчеканил лейтенант, — вернёшься из Москвы, вдвоём сходим. Всё! До завтра!
Я положил трубку и только сейчас обратил внимание на Касьяна. Он сидел и смотрел на телефон, полностью погруженный в свои мысли. Ну и ладно. Задумался человек — с кем не бывает. Только хотел выйти, как этот старый пень подскочил и грозя мне пальцем, начал читать нотацию:
— Нельзя отказывать сотруднику милиции, если он о чём-нибудь просит. Тебе что? Трудно было встретиться с ним?
— Касьян, вот чего ты лезешь? — не повышая голос, но достаточно громко и выделяя каждое слово, произнёс я, — спасибо тебе, конечно, за совет. Но я, сам как-нибудь разберусь что и когда делать.
Не дожидаясь ответа, потому что вспомнил о кастрюле с картошкой, я пулей вылетел по направлению к кухне. Блят! Всё не слава богу… Там уж небось всё выкипело, пока я тут разговоры разговаривал. Что ж за день-то такой идиотский? Ещё и Москва эта — дурацкая нарисовалась, некстати. Хотя… Если взглянуть с другой стороны то, всё к этому шло. Не удивлюсь если это опять помощь от одного старого хрыча. Чтоб ему на том свете икнулось от нектара, или чем они там питаются. Ладно. Подумаю об этом, когда время будет. А сейчас некогда.
Картошка кипела. Сильно кипела. Надо уменьшить температуру и я знаю как это сделать. Отодвинул кастрюлю и вернул чугунные кольца конфорки на место, без самого маленького, центрального. Теперь всё просто — почти полностью закрываю поддувало. Собственно всё. Кастрюлю на место и можно готовить дальше.
Вовремя появился любитель игры на гитаре. Принёс почти полную бутылку керосина. По его словам это подарок от девушек из какой-то там комнаты. Я в подробности не вдавался. Но мысли, нехорошие появились: а чего это они керосин в комнате держат? Непорядок это! Коменданта на них нету.
Роюсь в рюкзаке. Достаю кулёк с пшеничной крупой. Ну да! Купил в коопторговском магазине. А что оставалось делать? Я же уже понял, что ничего не успеваю. Вот и взял то, что быстро готовится.
— Игорь! — почти кричу этому тормозу, — давай не стой! Заправляй наш примус и побыстрее его запускай. Он сейчас нужен будет.
— А как же… — в растерянности парень застыл с бутылкой и смотрел на меня, — его чистить надо!
— Я его почистил, — спокойным тоном соврал я, потому что сил спорить уже не было, — две минуты тебе на всё про всё!
Гитарист наконец-то включился в процесс. А мне оставалось только проклинать самого себя. Не было ничего, чем можно помешать варево в кастрюле. Где мой любимый половник? Где дорогая моему сердцу шумовка? Где вообще хоть что-нибудь? Нету ничего кроме простой ложки. А и хрям с ним! Так справлюсь. В первый раз что ли?
Полкулька пшенички высыпаю в кастрюлю. Теперь помешать немного и пусть себе бухтит потихонечку. Минут десять пройдёт и всё. Дальше только консервы высыпать и поджарка, которую надо ещё приготовить. Кстати, один из самых лёгких рецептов для холостяка или командировочного — советую.
Примус, возбуждённый умелыми руками гитариста, ровно гудел на столе. Брякаю на него сковородку. Надо её прокалить сначала и обязательно с солью. Хотя бы немного и недолго. Во избежание всяческих недоразумений. Пока это делается, я режу лук и морковь — как можно мельче. Хрям с ним, что морковь прошлогодняя и вялая. В супе это заметно не будет. Особенно после обжарки.
— Игорь, беги к ребятам и скажи пусть готовят тарелки и ложки, — я отдал ещё одно указание музыканту, — через пятнадцать минут ужинать будем.
Соль на сковороде начала потрескивать. Это нормально. Так и должно быть. Берём её и под воду, чтобы аж зашипела. Соль смылась — можно начинать готовить.
Не успел налить масла, как на кухне нарисовался Серёга Сергачёв, комсорг. Блин! А этому-то что надо? Морда довольная, аж светится вся! Не замечая, что я весь в работе, осклабившись, как пёс дворовый, он спросил:
— Тихий, а это правда, что ты в Москву едешь?
Пинпец — это вообще что было? Как тут люди чего узнают? Не прошло и десяти минут, а уже все всё знают. Собственно мне, на это, глубоко пофиг но — всё равно интересно.
— С какой целью интересуетесь? — только и смог ответить я, а что
