уже, как бы не лежал, а стоял.
Стоял посреди бескрайнего изумрудного поля. Вглядывался в даль и ничего не видел кроме туманной дымки над зелёным полем.
— Ну привет, внучок! — раздался весёлый голос сзади.
Обернувшись я увидел своего деда. Он сидел на, каком-то пне в виде кресла. В своей любимой папахе чёрного цвета и гимнастерке с наградами. Широко улыбался и дымно пыхал своей люлькой.
— Здорово дед! — с настороженностью ответил я, — вроде попрощались при последней встрече? Или я чего-то не понял?
— Всё ты правильно понял! — не переставая курить и улыбаться, бодро отвечал дед, — смотрю, даже, кое в чём разобрался.
— Не во всём, — уже более уверенно произнёс я, — некоторые моменты, до сих пор не понятны.
— Да-а, внучок, — протянул и сразу перестал улыбаться дед, — расстроил ты меня. И что же тебе не понятно?
— Рита здесь с какого бока?
— Тьфу ты тудыть-растудыть, — опять заулыбался дед, — всё гораздо проще чем ты думаешь. Ты помнишь, чем закончилась ваша любовь в прошлый раз? — дед внимательно посмотрел на меня и стерев улыбку с лица, продолжил, — Я напомню. Из-за неё ты проиграл соревнования. Проиграл тяжелейшим нокаутом. После этого у тебя испортилось зрение, а это значит, что в ВДВ тебе путь заказан. Из-за неважных оценок, с трудом поступил в строительный институт. Связался с сынками-мажорами и начал гулять — направо и налево. Они тебя использовали как охранника, а сами делали свои дела. Потом ты заступился за одного из них, считая что он друг. В результате — условный срок и служба в стройбате. Я чего-то пропустил? Нет. А всё из-за чего? Из-за этой вашей любви с той, приезжей. Думал только о ней, а не фига о том, о чём надо. А она умерла. Рак мозга в то время это был приговор. Не лечили в СССР рак. Не лечили! Я знал что она больна. Поэтому не хотел чтобы вы встречались. Потому что знал тебя и чем всё это может закончится.
— А может, надо было мне сказать?! — заорал я в полный голос, — просто сказать! Я-то думал, что она уехала и забыла меня! На письма не отвечала, а телефон я не знал. Только проиграв и перестав заниматься, появилось свободное время и я поехал в Свердловск. Там и узнал, что она умерла. Представляешь что у меня тогда творилось в голове?
Дед слез с пня и подошёл ко мне. Обнял и похлопал по спине. Тихо начал меня успокаивать:
— Ладно — ладно. Оба хороши. Я хотел тебе тогда сказать, но ты не приезжал в деревню. Пропадал на тренировках и сборах. А потом стало поздно.
— Так зачем всё это, дед? — почти успокоившись, тихо спросил я, — причём тут Рита?
— Тебе пора, — начал говорить дед и стал понемногу становиться прозрачным, — а с Ритой всё просто. Если не выполнишь то, о чём я просил, она тоже умрёт. Всё иди. Пора… Пора!
— Товарищ! Пора! Проснитесь! Проснитесь скорее! Москва! Пора выходить!
Какой-то мужик тряс меня за руку, не боясь, что я могу упасть на него сверху. Хлопнув его по плечу, я показал что проснулся. Потирая глаза пришлось поблагодарить этого чудика:
— Спасибо! Я проснулся! Вы идите, мне всё равно придётся выходить последним. Вещи негабаритные. Два раза придётся ходить.
В голове полный сумбур и непонятки. Ничего страшного — пять минут и приду в порядок. Надо просто успокоиться. Посидеть, подумать, чаю в конце концов выпить. Ладно. Буфет на вокзале есть, значит там и буду заниматься размышлениями и анализом. А пока, надо просто чем-то заняться.
Спрыгнул вниз. Соседей не наблюдалось, хотя народ в вагоне был. Наверное, пошли готовиться к выходу или ещё чего. Мне, собственно, не до них сейчас. Делать нечего от слова «совсем», поэтому достал ларь и поставил его на нижнюю полку. Свернул матрац. Взял рюкзак в руки и сел поближе к окну. Вид привокзальной территории не впечатлял. Серо и уныло. Паровоз медленно затягивал состав под крытую платформу. Скоро совсем остановится. Вагон несильно толкнуло.
— Ну что ж вроде как приехал. Привет Москва!
