Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
— Я покурю? — и достала сигареты.
Щёлкнула зажигалкой и посмотрела на пламя, неловко прикуривая. Что ж, Сай… не разочаруй. Едва не закашлялась с непривычки, но сдержалась. Старая кухня с обшарпанным потолком и облезлой штукатуркой, допотопный гарнитур, ледяной ветер да пожилой небритый мужик с сумасшедшим взглядом напротив. И красные угольки двух сигарет. Романтика. Чёрт… И серебристо-зелёные нити — между шкафами и стеной, между потолком и полом. Расползающиеся из одной точки. Проклятый паук… Это его «птеродактиль», что ли, так химичит?
— А что это за магия? — я оторвала ото лба нить.
— Сначала эмоции вытягивает лишние, — объяснил дядя Боря, — а с ними — и разум, — и добродушно улыбнулся: — Хочешь сохранить рассудок, Василиса? Или кончишь, как бабушка?
Кто же ты такой?.. И не к месту проснулся интерес. Да, Сайел говорил, что защитники могут наделять своего носителя магией, но сама-то я этого не видела… Прежде. А это… увлекательно. И очень… Очень не вовремя… Краем уха я услышала знакомый шорох крыльев, но Муз так и не появился. Зато за шорохом последовали далёкие маты. Хм-м-м, а защита-то на хате-то здравая, если Муз не может ко мне пробиться… Знатное логово. Но и саламандры — не лыком шиты. Надеюсь. Я недовольно посмотрела на своего противника, засопела и полезла за второй сигаретой. Вот, сволочь…
— Зацепило? — он понимающе улыбнулся. — Да-да, я интересный.
— А ключ ко мне не пускают, — сообщила тоскливо и щёлкнула зажигалкой раз, второй, третий, то зажигая, то гася пламя. — А он нужен для инициации. Причём рядом. Иначе слияния не будет.
Сосед заколебался.
— Будьте последовательны! — я сердито поджала губы. — Хотите свой ключ — пустите ко мне мой, не хотите — оставьте нас в покое! Ну?
Сделать он ничего не успел. Щелчок зажигалки, искрящийся фейерверк до потока, и знакомая рука отобрала у меня недокуренную сигарету.
— Придумала хорошо, — одобрил Сайел, — но хватит баловаться. Зелёная уже.
А дядя Боря ничего не сказал. Он… побелел. Вскочил, бормоча и распуская паутину, но та сгорела, не долетев до меня. А в дверь… позвонили. Очень вежливо. Саламандр зубасто улыбнулся «песцу», провёл рукой по воздуху и враз спалил старые нити. И меня накрыло. Яростью, ненавистью, болью, презрением, запоздалым страхом… И жаждой крови. Бешеной. И если бы не Сайел…
— Куда? — он схватил меня в охапку. — Девушкам не к лицу морды бить. Для этого есть специально обученные люди. И нелюди.
Я зарычала, дёрнулась, а в коридоре раздался глухой удар и короткий взвизг. И послышался тихий, шаркающий звук неуверенных шагов.
— Василёк, жива? — двоюродный дед появился на пороге кухни и устало, без удивления посмотрел на дядю Борю: — Здрав будь, старина, — и сел на табуретку.
А сосед вскочил и процедил:
— Протащила…
— А любому ненормальному требуется толпа нянек и санитаров, — я криво ухмыльнулась. — И мои за мной пришли, — и дернулась в горячих руках, прошептав умоляюще: — Сай, пусти!.. Я только в глаз!.. Разочек! За Валика! Ну, Сай!..
— Уведи, — распорядился Владлен Матвеевич. — Не для её ушей разговор.
— Вася, дочка… — в голосе дяди Бори послышался страх. — Отпущу и ничего больше требовать не буду, только забери его с собой… Он же сумасшедший!
Оба-на. «Сумасшедший» — и без насмешки? Однако репутация у моего родственничка… И паутины-«пылесоса» нет, и маски сыплются на пол, разбиваясь вдребезги.
— Это у нас семейное!
— Ты не понимаешь… — прошипел сосед, пятясь к окну. — У безумия множество лиц, граней и…
— …причин? — подсказал двоюродный дед.
— Серафима сама напросилась! — рявкнул дядя Боря. — Обещала, клялась достать записи Евдокии и свои отдать, но обманула! И поплатилась!
Кажется, в очереди на месть я буду последней…
— Сайел, уноси, — скомандовал двоюродный дед.
Саламандр послушно взвалил меня на плечо и пулей вылетел в коридор.
— Пусти! — снова дёрнулась я. — Я же должна…
Он опустил меня в коридоре и прижал к стене. Посмотрел тяжело и быстро объяснил:
— Васют, у него нет ключа — да, зато полным-полно сущностей на поводках. Он всю жизнь воровал чужие истории и переделывал их, переиначивал… И менял защитников. Не удивлюсь, если у него в загашнике есть пара-тройка изменённых высших — причём местных, с физическими телами, не чета нам. А местные… это местные, они свои, и им здесь комфортно, в отличие от нас. И силы у них больше подконтрольной. Нельзя давать время, чтобы… позвал. Так что уймись и не мешай.
— Откуда знаешь? — прищурилась я.
— Мы давно за ним следим.
Конспираторы, мать их… И, чувствую, подробностей я никогда не узнаю.
— А как же Владлен Матвеевич…
— Магические способности низших всегда исключительны… и всегда исключительно полезны. Он справится, — Сайел тонко улыбнулся и заправил за моё ухо прядь волос: — А тебе идет… — и закончил угрожающим: — Сиди здесь!
И ушёл обратно. Я отлепилась от стены и жадно прислушалась, но с кухни не доносилось ни звука. А так в глаз дать хочется…
Скрипнула дверь, и в меня вцепились чужие руки. Я испуганно икнула:
— Ма-маргарита Се-сергеевна…
— Он с тобой, да? — сипло спросила хозяйка квартиры и до боли сжала мои плечи. — С тобой?.. Я чувствую, он рядом, очень близко… Всегда тебя любил…
— М-маргарита…
— Вернётся сын, — она резко повернула меня лицом к себе. — Вернётся. Ты верь. Вернётся… — в тусклых глазах горели странные огоньки.
К горлу подкатил горький комок. И как сказать несчастной матери, что всё?.. Что не вернётся?.. Что останется только тень — проклятая силовая оболочка, чёртов «птеродактиль»?.. И я не нашла сил на правду. И опять соврала хорошему человеку. Проглотив горячий комок слёз, улыбнулась жалко:
— Конечно… Конечно, вернётся. И сейчас… рядом.
— Знаю!.. — Маргарита Сергеевна просияла. Будучи выше меня на голову, сейчас, ссутуленная и высохшая, она казалась ниже. — Знаю!..
Я чуть не завыла в голос. Закусила губу и кивнула. Все же в «заморозке» есть масса преимуществ… И сосредоточилась на другом. Она холодная, ледяная, а внутри… Сущность, защитник, позвонок к позвонку, неизмененный. Мёртвый?.. Я обняла Маргариту Сергеевну, погладила, успокаивая, по спине, и защитник… шевельнулся. Тусклый, бледный, но живой. Не стал его менять, только силу как-то выкачал?.. Сущность, потянувшись, прижалась к моим ладоням узловатой спиной.
— Больно! — мать Валика дёрнулась, но теперь уже я вцепилась в её плечи.
Не я виновата, но я исправлю. Не написать, так… придумать. Восстановить. Пробовать хотя бы. Ведь бабушка же могла… менять, и почему бы мне не унаследовать эту особенность дара? «Героя» с «песцом» унаследовала же. И, про себя проговаривая детали образа Маргариты Степановны, в красках вспоминала её такой, какой помнила.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
