Мы остались одни, если не считать сидящего в нескольких метрах от нас Кайла и суетящегося вокруг него Пирса. Отец тоже присел на стул, видимо, просто чтобы не нависать над нами.
– Когда мы возвращаемся домой? – спросила я, просто чтобы хоть что-то сказать.
В принципе, я вообще не хотела возвращаться, но школу никто не отменял. Ведь именно из-за этого мы и уехали из Долины – ради моей учёбы.
– Сначала мы планировали вернуться завтра, – ответил отец. – Но теперь это уже не имеет смысла – тебе понадобится ещё несколько дней, чтобы окончательно поправиться, к тому же всё равно в выходные в школу идти не нужно. Так что вернёмся в воскресенье. Заодно и Элоиз сделает парочку лишних переливаний, думаю, не повредит.
– Не повредит, определённо, – кивнул Фрэнк. – Извини, Элоиз, но в твоём возрасте у людей обычно куча хронических болячек, так что...
– Я не обижаюсь, – улыбнулась ему мама. – Наоборот, очень рада буду от них всех избавиться.
– Тебе нужно понемногу приучаться пить кровь, тогда не нужно будет ездить сюда на переливание, моя-то кровь всегда под рукой, но вот всякие медицинские манипуляции совершать я не умею, как-то незачем было учиться. Хотя, я бы мог, если нужно.
– Знаешь, мам, кровь на самом деле не такая уж и противная, – вмешалась я. – Просто нужно привыкнуть. Может, успеешь, пока мы здесь? Хотя бы попытайся. Но я вот о чём подумала – а как же наш магазин? Мы его планировали всего на пару дней закрыть, а получится – почти на неделю. Людям это может показаться странным.
– Магазин уже открыт, – улыбнулся отец. – Как только я понял, что нам придётся задержаться дольше, чем мы планировали, я связался с Лансом, он живёт неподалёку, в Мемфисе. Так что он приехал к нам и открыл магазин под видом моего кузена. А благодаря нашему сходству ни у кого не возникло вопросов. Он шепнул по секрету парочке сплетниц, что обследование нашей с тобой «бабушки» затянулось, понадобилось лечение, а Ники попала в больницу с обострением своей болезни.
– Кстати, а ведь по сути он не солгал, – хмыкнул Фрэнк. – Элоиз, действительно, находится на лечении, которое затянулось, да и Ники тоже заработала «внезапную болезнь», пусть и совсем не ту, о которой все подумают. Всё сходится.
– Джеффри нарисует тебе очень убедительную справку в школу. Комар носа не подточит, – сказал отец, а потом обратился к Фрэнку, неожиданно сменив тему. – Скажи, сынок, а чем ты занимаешься по жизни?
– На данный момент – ничем, – пожал тот плечами. – Два года назад я отошёл от управления своей фирмой и сейчас являюсь лишь держателем акций. Но вы не волнуйтесь – я смогу дать Ники всё, что она заслуживает, я абсолютно не ограничен в средствах.
– А что случилось два года назад? – прищурился отец.
– Синклер, тебе не кажется, что ты выбрал не самое подходящее место и время для допроса? – укоризненно сказала мама. – У тебя ещё будет для этого время, дай мальчику поесть спокойно.
– Ты права. Извини, сынок, пожалуй, я что-то и правда насел на тебя не вовремя. Ладно, развлекайтесь, а мы пока тут ещё кое с кем пообщаемся.
И родители ушли, оставив нас одних. Я захихикала, уткнувшись Фрэнку в плечо.
– Мальчик, сынок... – повторил он. – Может, всё же сказать им, сколько мне лет?
– Ой, а давай не сейчас, – мне с трудом удалось удержаться от дальнейшего веселья. – Это безумно забавно, когда они так тебя называют.
– Ладно, если тебя это забавляет, то пусть называют, мне не жалко.
– Потом как-нибудь скажем. Не сейчас.
Я все ещё сидела, уткнувшись Фрэнку в плечо, когда осознала, какая это удобная позиция – если слегка повернуть голову, то можно будет поцеловать то место, где плечо переходит в шею, там уже не было ткани футболки. Даже не успев додумать эту мысль, я уже припала к шее Фрэнка, слегка пососала и даже лизнула его кожу, пробуя на вкус. В принципе, я это уже делала раньше, но очень мимолётно, там, в убежище. Теперь же я присосалась к нему, как вампирчик, смакуя чудесный вкус.
– Солнышко, ты понимаешь, что нам теперь придётся очень долго так сидеть, – послышался надо мной сдавленный голос. – Я ведь не смогу встать в таком состоянии, твой отец меня прибьёт на месте и будет прав!
Я поняла, о чём именно говорит Фрэнк, собственно, я это почувствовала, потому что сидеть мне стало уже не так удобно, как раньше – явное доказательство возбуждения Фрэнка упиралось мне в бедро.
Я была невинной, но не наивной, и прекрасно понимала, что означает сия впечатляющая выпуклость.
– Извини. – Я подняла голову взглянула в ставшие темно-синими глаза Фрэнка. – Я, как и папа, совершенно не умею выбирать подходящее время и место. Продолжим завтра, у пруда?
– Всенепременно, – кивнул Фрэнк, его голос потихоньку выравнивался.
Я пообещала себе пока не провоцировать Фрэнка, чтобы не осложнять его положение, и я честно не стала больше его целовать, но остановить руку, блуждающую в коротком ёжике на его затылке не смогла. Даже короткоостриженные, они были шелковистыми и невероятно приятными на ощупь. Скорее бы они отросли, я уже представляла себе, как буду путаться пальцами в локонах Фрэнка. Кстати, это напомнило мне кое-о-чём, что было мне не совсем понятно.
– Фрэнк, знаешь, вот в человеческом обличье наши виды практически равны, так?
– Похоже, что да. Мы вроде бы сильнее, но совсем незначительно.
– Точно! – Я вспомнила не однажды просмотренное видео. – Рэнди смогла победить Линду, но и самой ей здорово досталось. Ну так вот, когда мы обращаемся в пантер, то становимся в десятки, может и сотни раз сильнее и крепче. С вами ведь происходит то же самое? Я, опять же, по Рэнди сужу. В своей нечеловеческой ипостаси ваш вид намного превосходит наш.
– Получается, что так, если судить по случаю с Рэнди. И мы действительно становимся в сотни раз крепче и сильнее.
– Тогда мне не понятно, почему твои волосы так сильно пострадали. – Я потеребила прядь своих волос, потом вновь провела пальцами по ёжику Фрэнка. – Сейчас наши волосы не отличаются от человеческих, и это хорошо. Будь они крепче – возникла бы большая проблема со стрижкой. Но у пантер мех вовсе не похож на обычный, звериный. Наша шерсть – это практически панцирь, которую не пробивает нож, например, или пули, правда, выпущенные из старого оружия, современные застревают уже в коже. Да и подпалить её проблематично – дядя Джеффри экспериментировал. И вот поэтому мне не понятно, почему твои волосы пострадали даже сильнее, чем одежда, так, словно они... человеческие.
– А они и есть человеческие, – пожал плечами Фрэнк.
– Но почему? Это же странно – ты весь меняешься, а волосы – нет.
– Вообще-то ничего странного в этом нет. Просто... Ну, ты ведь знаешь про моего деда-инопланетянина?
– Да. Это так удивительно!
– В общем-то не так уж и удивительно. Думаю, на Земле такие создания, как мы, возникнуть не могли бы. Чисто эволюционно. Мы слишком сильные, слишком неуязвимые, слишком быстрые. На Земле это просто не нужно, но вот на планете моего деда условия более чем суровые, человек там просто не выжил бы, даже в скафандре. Одно давление чего стоит. Кстати, именно поэтому Дэн и его мать остался на Земле, когда истинные гаргульи улетели. Он в то время был ещё подростком, и ничем не отличался от человеческого ребёнка, никто и не предполагал, что он станет бессмертным. Впрочем, считалось, что он бы до планеты деда просто не долетел бы – это сотни земных лет, даже на сверхсветовой скорости…
