— Потому что они не понимали, с чем боролись, пока не стало слишком поздно.
— То есть я хочу сказать, — добавил Бенни, — если нас смогли победить, то и их можно.
Чонг лишь покачал головой.
— Возможно, мы можем устроить рейд, — сказала Никс, — пока там все эти зомы, они должны продолжать использовать химикаты — вещество типа нашего кадаверина. Если мы, не знаю, саботируем его. Они не смогут больше его здесь делать, не так ли?
— Разлить не получится, — сказала Бунтарка. — Они будут кататься по земле и покроют себя им. Нужно его сжечь.
— Оно горит? — спросил Бенни.
— Конечно. Горит, как все. Святой Джон таким образом потерял множество жнецов. Некоторые из них становятся слишком беспечными, когда используют факелы. Возможно, они думают, что огонь обжигает только еретиков, — она покачала головой. — Я видела прошлой ночью, как некоторые из них горели. Нельзя отличить крик жнеца от еретика, когда они горят.
— Послушай, Бунтарка, — начал Бенни — если бы мы знали, что такое произойдет, мы бы никогда не уехали, чтобы…
Бунтарка покачала головой.
— Не надо, — сказала она, и они остановились на этом.
Потом она вздрогнула, когда из горящего города послышался крик.
— Я бы хотела увидеть, как они все горят, — зло сказала она. — Если бы я знала, что это их остановит, я бы подожгла себя и побежала бы в их лагерь. О да… я бы пожертвовала собой ради этого.
— Даже не думай об этом, — рявкнула Никс.
Бенни подошел к краю холма. Если квадроциклы будут ехать на полной скорости, они смогут прибыть в Маунтинсайд через три-четыре часа. Он сделал грубые подсчеты в голове и решил, что это трех-четырехдневный марш для армии жнецов. Времени совсем не было. Даже имея книгу Никс, заполненную диаграммами земляных работ и рвов, даже если все в городе работали бы вместе, чтобы укрепить стены, трех-четырех дней было недостаточно. Реальность подсчетов нарисовала в его воображении образы жнецов, наводняющих город, поджигающих магазин «Лафферти», школу и мэрию. Если бы он закрыл глаза, то знал, что увидел бы, как ВЗ гоняются за детьми из воскресной школы и забираются через все двери и окна в дом Чонга. Он стал свидетелем стольких убийств с того момента, как покинул город, что было намного легче представить еще больше.
Он подумал о Морги Митчелле, стоящем на своем пороге, возможно, держащим боккэн, которым он пользовался во время тех долгих дней с Томом. Морги, сражающийся, чтобы защитить своих мать и сестер. Морги, которого тянут вниз и разрывают на куски.
За пеленой дыма послышалось несколько отдельных выстрелов. Кто-то все еще был жив, все еще давал отпор.
Но разум Бенни кружился вокруг слова, только что использованного Бунтаркой.
Жертва.
До этого дошло? Это необходимо, чтобы все остановить?
Выстрелы звучали все реже и с большим промежутком. Весь мир словно горел.
В тишине заговорила Лайла.
— Деревья горят.
Это была правда. Засуха и жар от огней жнецов высосали последнюю влагу из деревьев, и из-за насыщенного жара они стали загораться по всему городу. Горящие фигуры бегали среди деревьев. Бенни подумал, что это зомы, загоревшиеся, но неспособные сдаться боли, пока огонь не расплавит их мышцы и сухожилия.
Это было ужасно.
Так ужасно.
И все же…
Это зажгло жуткую идею в голове Бенни.
95
Они сели обратно на свои квадроциклы и поехали прочь.
Дважды им приходилось съезжать с дороги, чтобы не встретиться с зомами. Они проехали несколько маленьких городов-призраков, очищенных от зомов. Они ехали вдоль ржавых стальных рельсов, на которых стоял грузовой поезд, более километра в длину. Все вагоны с углем были давно обчищены командой падальщиков, как и некоторые большие танкеры с химикатами. Проезжая, Бенни увидел, что некоторые были помечены надписями содержимого и оставшегося количества. Здесь было девять танкеров с отбеливающим средством, в каждом по 113 тысяч литров. Дальше по дороге они проехали мимо компании по производству пропана и керосина. Бенни знал, что большую часть масла для приготовления пищи и топлива, используемого в городе, доставляли откуда-то отсюда. Должно быть, это оно. Здесь были ряды массивных баков — ржавых, но все еще целых. Он посчитал, что этого должно быть достаточно дня того, чтобы снабдить восемь тысяч жителей Маунтинсайда на следующие пятьдесят лет.
Они ехали вперед.
Но через километр Бенни притормозил, глянул через плечо и сделал поворот в форме U. Он увидел озадаченные лица других, когда направился обратно ко двору топливной компании.
Ворота были закрыты, но не заперты. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь зомов, и больше чем достаточно топлива, чтобы торговцы приезжали за ним. Цена платилась не за нахождение, а за безопасную доставку обратно в город. Остальные остановились рядом с ним.
Чонг посмотрел на знак «Огнеопасно».
— Хотя я восхищаюсь твоим ходом мыслей, чувак, но не думаю, что мы сможем уговорить жнецов собраться здесь ради большого сожжения психов-убийц.
— Не совсем то, о чем я думал, — сказал Бенни. Он рассказал им об идее, которая начала формироваться на холме над Хейвеном и принимала более четкую форму с каждой минутой.
Они уставились на него со смешанным выражением на лицах.
— Ты свихнулся, — сказал Чонг в ужасе.
— Ни за что не сработает, — покачала головой Лайла.
— Только в твоих мечтах, — сказала Бунтарка.
Только Никс молчала, сузив хитрые глаза.
— Однажды, — сказал Бенни, — когда я разговаривал с Джо Леджером, он спросил меня, как далеко я готов зайти, чтобы остановить святого Джона, если он придет за мной и моими людьми. Он сказал, что если я посмотрю внутрь себя и увижу черту, которую не смогу перейти, тогда святой Джон победит.
Он повернулся к ним.
— Так что, думаю, ребята, я задаю вам тот же вопрос. Как далеко вы готовы зайти, чтобы остановить святого Джона?
Никс вытащила свой журнал из сумки и протянула Бенни.
— Так далеко, как понадобится, — ответила она.
96
Они были в восьми километрах от Маунтинсайда, когда заметили двух мужчин верхом на лошадях, стоящих посреди дороги. Бенни снизил скорость и остановился в шести метрах от них. На мужчинах были джинсы и защитные плащи, и у обоих красные пояса были перекинуты через грудь. Мужчина слева был поменьше. У него были темная кожа и бритая голова, а с бедер свисали мачете. Мужчина справа был широким в груди и плечах, и рукоять деревянного боккэна поднималась над его левым плечом, удерживаемая тканевой петлей. Лошади боялись шума двигателей, поэтому Бенни выключил мотор. Как и остальные.
