– Мы не боимся усталости, Ваше Величество, – сказал он, то ли нахмурившись, то ли усмехнувшись. – Мы будем готовы по Вашему приказу.
Эстия поблагодарила гвардейца таким же поклоном и тут же повернулась к генералу Саулсесу.
Первый офицер, всё ещё обиженный и растерянный, смотрел на королеву с таким видом, словно собирался на неё накричать. Но она прекрасно знала, что он никогда не поднимет на неё голоса. Этот тугодум, ни разу не принявший участия ни в одном сражении, сумел избежать ужасов войны очень просто – своей надёжностью. Король Смегин привык полагаться на него в тылу, там, где требовались въедчивость и организованность, а поэтому и не посылал сражаться. Менее принципиальный человек на месте генерала Саулсеса считал бы, что ему крупно повезло. В конце концов, Крейн был прав: на почётную гвардию королевы почти не возлагалось никаких задач. Пока генерал сохранял численность гвардейцев и старался изо всех сил выглядеть достойно, он мог занимать этот пост хоть во сне. Но Саулсес принимал свои обязанности близко к сердцу. Он хотел, чтобы ему доверяли.
– Приступим, сэр, – начала Эстия. – На вас ляжет основное бремя. Мне нужны три вещи.
Для начала соберите моих людей. Всех. – И чтобы успокоить вновь напрягшегося генерала, она добавила: – Всех сто тринадцать гвардейцев. Я, конечно, не стану возвращать на службу тех, кого вы отпустили. – Некоторые из гвардейцев сейчас спят в казармах или со своими семьями. Некоторые сидят в городских тавернах. Некоторые, без сомнения, развлекаются с женщинами. Собрав их всех, Саулсес продемонстрирует одно из своих достоинств. – Постройте их перед воротами Жажды Амики к закату. Я обращусь к ним с речью.
Пока королева говорила, к Саулсесу вернулось самообладание. Казалось, он стал выше.
– Как прикажете, Ваше Величество.
Но королева Эстия ещё не окончила.
– Во-вторых, мне нужен список. Дайте мне имена тридцати – нет, тридцати трёх гвардейцев. Вы хорошо знаете их, сэр. Выберите с умом. Я хочу, чтобы в список вошли воины смелые, опытные и выносливые. Но прежде всего верные мне. Если произойдёт самое худшее, их ждёт суровая проверка.
Генерал нахмурился. Намерения королевы, вероятно, тревожили его. Он мог бы дать ей требуемый список, не сходя с места. Но он не понимал. Королева не пояснила генералу, что это за «самое худшее».
Правда, королева ничего не пояснила и командиру Крейну, но тот лучше умел понимать намёки.
– И в-третьих, – продолжала королева всё тем же строгим тоном, который она уже и не пыталась смягчить, – остальных разделите на два равных отряда. По возможности поделите их в зависимости от выносливости гвардейцев. Все гвардейцы послужат мне. Но одному из отрядов придётся продемонстрировать бо́льшую выносливость и выдержать больше трудностей.
Вы понимаете меня, сэр?
Генерал Саулсес в страхе не смел поднять глаза на свою королеву. Его взгляд блуждал так, словно он боялся, что и на городских стенах могут появиться причины для замешательства. Жуя усы, он некоторое время бормотал что-то про себя. Затем, собравшись с мужеством, заявил:
– Я понял приказ, Ваше Величество. Но я не понимаю его цели. Я не смогу ничего объяснить своим людям.
Эстия попыталась улыбнуться.
– Не беспокойтесь, сэр. Я объясню сама. Кстати, раз уж вы спросили, я вспомнила, что есть и четвёртое требование.
Я покину Малорессу завтра на рассвете. Вы будете сопровождать меня. Командир Крейн возглавит мой обычный эскорт. Вы же – тех гвардейцев, которых выберете для моего сопровождения.
Королеве нужно было, чтобы Саулсес остался при ней. Он знал дезертиров почётной гвардии.
Она уже боялась, что взвалила на первого офицера неподъёмную ношу. Казалось, с ним сейчас случится припадок. Схватившись за грудь, генерал закашлялся. Его лицо и даже тыльная сторона его рук побагровели. Почти задыхаясь, он выдавил:
– Вооружённых?.. – Он вобрал в себя побольше воздуха, и ему полегчало. Кожа его посветлела.
– Как прикажете, Ваше Величество, – прохрипел он. – Я всё понимаю. – Постепенно, с каждым вздохом, к нему возвращались его привычные манеры. – То есть я на самом деле не понимаю. Но Вы – Эстия, королева Амики. Я пойму, когда Вы изволите всё объяснить.
Эстия была довольна.
– В таком случае, генерал, проводите меня в Жажду Амики. – Она кивнула в сторону своей лошади. – Я должна поговорить с вице-канцлером. А также с королевой Рубией.
Саулсес дал знак гвардейцам, ожидавшим на площади:
– Сию секунду, Ваше Величество. – Верхом на лошади, в окружении гвардейцев, сопровождавших теперь королеву, генерал снова стал самим собой. – Вице-канцлер с нетерпением ждёт новостей и сообщений от канцлера Постерна. А королева-мать часто жалуется на то, что слишком редко Вас видит.
Возможно, он надеялся узнать что-то новое в разговоре с королевой, но она промолчала. Для генерала новостей было достаточно, больше просто не поместилось бы в его голове. Мысли Эстии уже витали далеко отсюда. Её встречи с матерью всегда были неловкими. Сегодняшняя могла оказаться даже более неловкой, чем обычно. Впрочем, не это было главным. Королеве не терпелось встретиться со своим вице-канцлером, и эта встреча беспокоила её. Если она ошиблась, назначив его на должность, он предупредит короля Смегина ещё прежде, чем Эстия покинет Малорессу.
* * *
Рабочий кабинет вице-канцлера Сикторна был по меркам Жажды Амики небольшим. Его площади хватило бы всего на четыре комнаты для прислуги из Кулака Беллегера. В его кабинете было меньше окон, чем в кабинете вице-канцлера Постерна, находившемся в одной из башен замка, но в это время дня солнечного света было в избытке, правда, вице-канцлер держал окна закрытыми. Он предпочитал свет свечей и ламп. Углы его комнаты и полки его шкафов окутывал сумрак, казалось, сгущавшийся вокруг освещённого пятна с тяжёлым столом, грудой книг и отчётов и крепким табуретом посередине. Его комната напоминала о тайнах, всегда окружавших вице-канцлера, тогда как сам он был виден как на ладони.
Королева Эстия бывала в этом кабинете, она знала и самого хозяина, и его привычки. Но каждый раз, входя в этот кабинет, в царство теней, королева чувствовала смятение, пока, наконец, не добиралась до стола, где могла рассмотреть вице-канцлера ясно и отчётливо.
Эстия не стала объявлять о своём прибытии. Она была королевой Амики, и её чиновникам нечего было скрывать от неё. Внезапное её появление не удивило Сикторна. Как и остальные обитатели Малорессы, он, вероятно, знал, что она прибыла в город и, поговорив с генералом Саулсесом, направится в замок. Как только королева переступила окутанный сумраком порог, вице-канцлер поднялся со стула и поклонился. Не говоря ни слова, он снял с ещё одного табурета стопку бумаг и передвинул его так, чтобы королева могла сесть напротив. Затем он вернулся к своему месту. Но не садился, ведь гостья продолжала стоять.
Эстия хмуро смотрела на него. Длинный подбородок, длинный нос, узкое, как у хорька, лицо, широкие плечи и тонкие ноги, без сомнения, следствие того, что большую часть своего времени вице-канцлер горбился за письменным столом – вот, казалось, и всё описание его внешности. Однако оставались ещё глаза, а они, несмотря на странные привычки их обладателя, несмотря на его любовь скрываться в тени, обладали почти пугающей способностью видеть собеседника насквозь.
