— Что ты знаешь о привязке? — с такого вопроса начал он наш разговор.
— Мерзкая штука. Особенно, если не повезет.
— Согласен, — кивнул Дельрен, даже в заведении не выпускавший мою руку из своей широкой ладони. — Но я про другое. Ты не задумывалась, как так произошло, что ты привязалась ко мне?
Пожала плечом и, подумав, ответила:
— Судьба пошутила. Как видишь, у меня все выходит смешно. Купила брошь — и началось.
Дельрен полез в карман и достал злополучное украшение. Думала, оно давно потерялось, а, оказывается, брошь у него.
— Выброси! — прошипела, увидев, как поблескивают желтые глаза твари. — Она приносит несчастье!
— А вот и нет, — он сжал пальцы, скрывая в ладони фигурку. — Просто ты пока не видишь своего счастья. А что касается шуток судьбы, так она и надо мной пошутила, — посмотрел серьезно и очень тихо произнес. — Я ведь тоже двуликий!
От такого признания я чуть со стула не упала.
— Правда не чистокровный, — продолжил Дельрен, глядя на меня ошарашенную лукавыми глазами. — На четверть, но этого оказалось достаточно, чтобы привязка сработала.
— Не верю! — закачала я головой. — Не верю! Быть не может!
— Сам не поверил, когда тетка проговорилась. Но подозревал нечто подобное…
С разинутым ртом я слушала продолжение рассказа.
— Когда началась шумиха, многие газеты написали о тебе и дали описание. Мои родители тебя опознали, поэтому тотчас примчались в Акольм. Отец еще и сестру свою прихватил, чтобы совместно убедить меня перестать тебя покрывать… — он остановился, отпил из чашки горького здешнего шоколада, вздохнул и продолжил. — Однако тетушка Гелирда, убедившись, что я уговорам поддаваться не намерен, под влиянием эмоционального порыва поведала, что у нас вся семья с червоточиной.
Дельрен выдавил улыбку, но она вышла грустной. Видно, что до сих пор не может примириться шокировавшей новостью. Вот так живешь, отлавливаешь двуликих преступников и сумасшедших, презираешь их, а потом влюбляешь в копию той, которой снес голову. Вдобавок, узнаешь, что сам полукровка. Я протянула руку, накрыла ладонью его руку и погладила.
— Понимаю.
Он вздохнул еще горче.
— Бабка осталась вдовой, и ее утешил один из… псов, — нахмурился. — Тетушка Гелирда — старшая сестра отца надеялась, что наша семейная тайна навсегда канет в лету. У отца звериная суть спит и ухом не ведет, а во мне проснулась. А я-то все гадал, откуда у меня хороший нюх, слух, выносливость и сила? А вон оно как.
— Из-за меня? Я пробудила? — догадалась. — Они возненавидят меня!
— Глупости, — он второй ладонью накрыл мою руку. — Если отец не хочет, чтобы я просветил мать, ему придется держать себя в руках. Да и не моя вина, что бабка согрешила. Плоть от плоти. Да и мама — сильная женщина. Она смирится.
— Ты пойдешь на шантаж?
— Пф! — фыркнул Дельрен. — Думаешь, если мама узнает, станет меньше нас с сестрой любить? Так хотя бы заранее примет меры, вдруг в сестре тоже проснется зверь, а потом и она начнет в чужие окна залазить!
Я хлопнула его по руке, и он рассмеялся.
— То есть… привязка… — решила уточнить на всякий случай, вдруг не правильно что-то поняла. — И ты ее чувствуешь?!
— Она обоюдная. Не всегда так случается, но у нас она взаимная.
— И когда ты ее почувствовал? — меня не покидало ощущение, что он разыгрывает меня.
— Сразу. С первого взгляда, нюха… не знаю, — он покачал головой. — Потому и пытался отчаянно побороть странное влечение, но не смог. Так что мы с тобой отличная пара!
Я притворно прищурилась, расправила плечи и, изображая сомнение, ответила:
— Подумаю над твоим предложением.
— Нет уж! — Дельрен перегнулся через весь стол и упрямо заявил: — В выходной едем знакомиться с моей семьей!
— Но курсы! А твоя служба?!
— Я свободен несколько дней. Вернемся через седмицу, и как раз все завершишь.
— Издеваешься? Да они меня на порог не пустят!
— Это в самом худшем варианте, но он меня не волнует. Если только тебя не пугает, что меня могут лишить наследства. Но справлюсь же без их помощи.
— Я боюсь.
— Постараемся убедить родителей дать согласие на брак. Если не удастся — обвенчаемся в любом случае, а красивая церемония и все остальное — чуть позже, когда буря утихнет, — подмигнул.
— А можно я не поеду?
— Ну уж нет! Тебя оставлять без присмотра нельзя — похитят. А мне такая чудо-дева двуликая, с со светлым пушком самому нужна!
После кофейни мы пошли прогуляться по набережной. Я улыбалась от счастья и твердила:
— Поверить не могу! Не могу!
— Я тоже! — Дельрена словно прорвало. Он без конца целовал мою руку или запястье, благо, что зимы в Акольме теплые, и не сводил с меня глаз. Смущенная его нежностью и открытым проявлением чувства, я неожиданно смутилась и то и дело заливалась краской. — Если бы знал, что ты такая нежная и трогательная, начал бы целовать твои руки с первой встречи.
— Сам-то веришь?
— Ну, пока ты лежала в обмороке, я любовался тобой. Однако брюзга Альн все портил. Видимо, сам впечатлился. Так и зыркал на тебя.
— А сам-то!
— Я же по зову сердца!
— А как же мой характер? Ты же утверждаешь, что он скверный. Согласен терпеть его всю жизнь? — поддела его.
— Альена, прости, что так все получилось, но иного варианта у меня не было. Знакомство в лесу не располагало к романтике, — он помолчал и добавил: — Зато теперь мы знаем, какая у нас будет семья. И, по правде, это очень повлияло на мое решение. Мне нравилось наблюдать, как ты хозяйничаешь, встречаешь меня, накрываешь на стол. А как наводишь чистоту в доме! Редко какая жена согласится подыграть и надеть такой вызывающе-соблазнительный наряд горничной.
Я смотрела на него и не верила, это этот тот самый ловчий. Дельрен же мое размышление принял за сомнение и с жаром пообещал: — Знаю, я не был галантным поклонником, но я все наверстаю! И начну прямо сейчас! — резко, прямо посреди улицы опустился на колено и протянул руку с открытой коробочкой. Увидев кольцо, я совершенно невоспитанно завизжала от восторга, запрыгала, захлопала в ладоши, а потом бросилась ему на шею и крепко обняла.
— Я сплю! Точно сплю! — шептала, смеясь от счастья. — Или тебя подменили на брата-близнеца!
— Нет, это я. Кстати, попахивает недоверием. Какой же это параграф кодекса?!
Мы рассмеялись, и Дельрен торжественно надел мне на палец кольцо, отдаленно напоминавшее злополучную брошь. Но теперь кошачья звериная мордочка с голубыми камешками сулила мне счастье.
Он поднялся с колен и выставил локоть. Но я привстала на цыпочки, поцеловала его в губы и только потом взялась. Тогда-то и заметила, что неподалеку стоит Маглеб с какой-то девицей и не сводит с меня выпученных глаз.
