Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Рин провел половину дня в глубоком подземелье. Дорога туда была долгой. Сначала его вели с факелами по лестницам вниз, потом повернули куда-то в сторону храмовой площади, а потом Рин перестал ориентироваться, так как ступени поворачивали то вправо, то влево, то уходили вниз, коридоры раздваивались, расстраивались, от чада факелов становилось тяжело дышать. Идущие следом стражники напрягались не меньше, чем сам Рин, да и странный скрежет, который не сотрясал своды, а расползался по ним мелкой дрожью, начинал проникать в голову, заставляя дрожать все вокруг.
– Кости земли трутся, кости земли!.. – хихикал где-то сзади Хельд, но потом отстал и затих, и только мерный топот сапог продолжал раздаваться в сгущающейся за спиной темноте.
Наконец путь завершился. Послушник поднял над головой факел, и Рин увидел, что он в высоком зале. Его своды смыкались над головой на высоте десятка локтей. Посередине зала стоял темный и как будто липкий стол, по одной стене тянулись скамьи, вдоль другой громоздились высокие корзины, а у дальней темнели какие-то ямы. И все вокруг казалось воплощением ужаса. Послушник прошел вдоль стены и один за другим зажег еще несколько факелов, копоть от которых поползла в черную дыру в центре купола.
– Привяжите его к столу, – приказал послушник.
– Однако мы… – усомнился кто-то из стражников.
– Сейчас-сейчас, – раздался знакомый голос и вперед вышел толстяк с излеченным пальцем. – Думаю, что сын Рода Олфейна не будет сопротивляться доблестной страже Айсы.
– Разве доблести прилагаются к чинам? – напряженно проговорил Рин.
– Вряд ли, – оскалил зубы толстяк. – Так они из мамкиной груди не высасываются тоже! Ложись, Олфейн, на стол, а то ведь силу придется применить.
Силу применить пришлось. Рин сшиб с ног толстяка, второго стражника, попытавшегося помочь первому, но тут на Олфейна, отложив самострелы, навалились остальные, и вскоре он был притянут к столу крепкими ремнями за ноги, за руки и за пояс. Толстяк, ощупывая зубы, выругался и ударил Олфейна в скулу.
– Допрыгался, выродок!
– Странно, – процедил Рин. – Предавал Айсу ты, пропускал ночью через ворота убийц Борта и Грейна ты, а злишься на меня?
– Заткнись! – заорал толстяк, но его тут же оборвал голос Хельда.
– Не кричать. Не следует кричать.
Настоятель подошел к столу, и Рин увидел, что горло храмовника покрыто амулетами и какими-то шнурками.
– Не следует кричать, – почти ласково повторил Хельд. – Во-первых, никто не услышит – мы глубоко. Во-вторых, кричать в замкнутом помещении вредно, звуки возвращаются в голову и вызывают боль. В-третьих, время для крика еще не пришло. Что такого сотворил Рин Олфейн? Всего лишь совершил запрещенное колдовство. Что ему грозит? Самое страшное – несколько ударов розгами у пыточного столба. Да и то вряд ли его попечитель Гардик пойдет на это. Мы даже к столу его привязали затем лишь, чтобы он выслушал увещевания Храма, не пытаясь заткнуть уши. Не думаю, что наше разбирательство будет долгим. А вы, – Хельд повернулся к стражникам, – идите обратно. Через полсотни шагов будет небольшой зал, который мы миновали перед этим залом, там уже горят факелы, стоят столы и поблескивает в кувшинах отличное вино. Да и от тушеной баранины вряд ли кто из вас откажется. Думаю, что так веселее будет ожидать конца нашей беседы с Олфейном. Да, оставьте там на его долю пару кубков!
Стражники довольно загудели, зазвенели в узком проходе доспехами, а Хельд сокрушенно вздохнул.
– Что такое? – постарался улыбнуться Рин Олфейн. – Пытаешься подобрать подходящие слова?
– Нет, – качнул головой настоятель и поправил амулеты на горле. – Жду, когда ты будешь готов меня выслушать.
– Я готов, – постарался оставаться спокойным Рин.
– А я нет, – хихикнул настоятель и исчез на долгие часы.
Рин попробовал освободиться, но ремни были прочными. К тому же кто-то стоял у входа в зал – невидимый, но странно спокойный. Настоятель вернулся уже ночью, когда Олфейн почувствовал, что ужас начинает проникать в его сердце. С Хельдом был тот человек, что скрывался в темноте, наблюдая за пленником.
– Как ты, мальчик? – вздохнул храмовник.
– Я мог бы выслушать тебя и при дневном свете, – заметил Рин.
– Сейчас ночь, – отрезал Хельд.
– И не так глубоко, – добавил Рин.
– Здесь не холодно и не прохладно, – вздохнул настоятель и кивнул второму послушнику. – Начинай, брат.
– И сидя или даже стоя, – продолжил Рин, наблюдая, как высокий и худой скам распускает шнуровку серого балахона. Капюшон ее упал на плечи, и Олфейн с ужасом увидел изможденное лицо худого человека. Подбородок и щеки его покрывали запекшиеся раны, на лбу были вырезаны какие-то слова.
– Боль моя во славу твою! – прочитал Хельд. – Единому не нужны наши дары, ему нужен наш дух. А дух воспитывается отречением. Каждый подбирает отречение себе сам или ему советуют наставники. Вот я отдаю плоть свою железу, что давит на мои плечи и чресла. Мой брат вырывает вместе с кожей из лица поросль и наносит мудрости, изреченные нашими отцами на лоб свой.
– И какое же отречение ты посоветуешь мне? – хрипло спросил Рин. – И не кажется ли тебе, настоятель, что ваши забавы не к лицу Храму? Или мне следует позвать стражу?
– Позвать стражу? – удивился Хельд и словно прислушался к чему-то. – Попробуй. Но в терпкости вина терпкость яда оказалась не различима. Пепел твоих стражей уже давно высыпался из доспехов. Продолжай, брат.
Послушник подошел к Рину, посмотрел с сожалением ему в глаза и начал распускать шнуровку свитки.
– Ты сошел с ума! – задергался в путах Олфейн.
– Все зависит от положения ног, – продолжал Хельд. – Сделай шаг в сторону, сойди с ума, но объяви ту твердь, на которую ты встанешь, разумной и верной, и если в голосе твоем звучат сила и вера, всякий, кто остался на прошлой тверди, окажется сошедшим с ума. Разум следует за тем, кто способен повелевать им.
– Болтовня! – снова дернулся Рин, но послушник уже раскинул его свитку, распустил пополам рубаху и положил на грудь длинный и кривой нож.
– Оставь потуги свои, – прошептал Хельд и наклонился над пленником. – Выслушай меня, потому что, когда брат мой начнет обращать твое тело в куски плоти, уши твои будут забиты твоим собственным криком. Впрочем, мы еще можем договориться!
– О чем мы должны договариваться? – выкрикнул Рин.
– Об Айсе, – сказал Хельд. – Она меняется. Возможно, она оставит имя, но она меняется. Больше тысячи лет она служила вызовом и соблазном для всего мира, но вот край ее близок. Близок край ее неправедному богатству! Близок похоти и своеволию! Близок потоку мерзкого льда, который расползается окрест и позволяет творить магам и колдунам то, что дозволено лишь Единому. Уже завтра – нет, слава Единому! – уже сегодня войско Скамы возьмет город и уничтожит каждого, отравленного ароматом Гнили и запахом Погани!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
