Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Ольгу приговорили к максимальному, восьмилетнему сроку заключения, Ирину – к трем годам. Их обеих сослали[635] в исправительно-трудовой лагерь 385/14 в Тайшете, почти в 5000 км от Москвы. Там, в Иркутской области в Восточной Сибири, ветра настолько сильны, что приходится идти, повернувшись к ним спиной.
«Начинается длинное, страшное путешествие в Сибирь, с мучительными остановками и ночевками в камерах для транзитных заключенных. Стоят январские морозы. На Ирке синее демисезонное пальто, из василькового английского букле. У нее было глупое пристрастие все укорачивать по моде, а у меня ноет сердце. Руки ее выпирают из рукавов…»
Через месяц после начала отбывания срока Тайшетский лагерь был закрыт, и Ольгу и Ирину снова переводят за тысячи километров, через весь Советский Союз – в Потьму. В хрущевские годы, когда гигантские лагерные комплексы Сибири и Крайнего Севера сворачивались, мордовские колонии стали главным центром содержания «политических» заключенных. Ольга, конечно, уже была знакома с адом Потьмы; Ирина до некоторой степени тоже – по рассказам матери и открыткам Бориса – «с осени 1950 года», когда в их жизнь «прочно вошла маленькая поволжская республика» Мордовия. Неясно было, послали двух женщин в Сибирь из-за хаоса, царившего тогда в лагерной системе, или это была очередная садистская шутка режима.
«До сих пор без внутренней дрожи[636] не могу вспомнить, как ночью в Тайшете мы шли пешком при двадцатиградусном морозе в лагерь, – писала Ольга. – Стояла неподвижная, серебряная и лунная сибирская ночь, ночь с голубыми низкорослыми тенями от молодых сибирских сосен. По обочинам дороги нежились под призрачным светом разлапистые и под луной неправдоподобно огромные поседелые северные ели.
Саней на станцию не выслали, конвоиры не согласились ждать, и мы в сопровождении двух призрачных теней с винтовками пустились в неведомый путь, спотыкаясь и ежась – мороз, возможно незначительный для аборигенов, нас, непривычных москвичей, пробирал до косточек».
В «Докторе Живаго» Пастернак мрачно пророчил, как поступят с Ольгой советские власти: «Однажды Лариса Федоровна ушла[637] из дому и больше не возвращалась. Видимо, ее арестовали в те дни на улице, и она умерла или пропала неизвестно где, забытая под каким-нибудь безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера».
Эпилог
Подумай обо мне тогда
Ольга провела в лагере три с половиной года – половину своего срока по приговору. Ее освободили в 1964 году, в возрасте 52 лет. Ирину выпустили на два года раньше – она тоже отбыла половину срока. Ольга писала Хрущеву из лагеря, прося о досрочном освобождении дочери и говоря, что Ирина «медленно умирает на ее глазах».[638]
По воспоминаниям Ирины, условия в Потьме были невыносимыми, невообразимыми. «Мы работали в полях морозной зимой и обжигающим, знойным летом. В одном бараке живет по шестьдесят женщин, вечно включено радио, пропаганда орет с шести утра до полуночи». Летом 1960 года Ирина собиралась выйти замуж за Жоржа Нива. Через несколько недель после смерти Пастернака назначили дату бракосочетания – через десять дней после окончания срока действия визы Жоржа. В продлении визы ему отказали, и он был вынужден покинуть Россию.
Жорж Нива вел энергичную кампанию за освобождение Ольги и Ирины из лагеря. Через одного друга он просил королеву Бельгии Елизавету, первой из королевских особ посетившую Советский Союз в 1958 году, обратиться непосредственно к Хрущеву. «Если бы Борис Пастернак,[639] которого я любил как отца, был еще жив, этого [заключения] не случилось бы», – писал он.
Ирина так и не вышла замуж за Жоржа, но они остались друзьями. В Потьме она познакомилась с будущим мужем, Вадимом Козовым, политическим диссидентом. Они ни разу не разговаривали в лагере, поскольку мужчины и женщины содержались отдельно, но видели друг друга издалека и начали обмен письмами через налаженную заключенными сеть тайной переписки. После освобождения их любовь расцвела. Ирина последние тридцать лет живет в Париже, у нее двое детей. «Франция помогла зарастить[640] многие раны, нанесенные Россией тридцать лет назад», – говорит она. Сын Ольги Митя умер в 2005 году.
Леонид Пастернак, сын Бориса и Зинаиды, скончался в возрасте 38 лет. Он перенес фатальный инфаркт, сидя в своей машине в районе Пресни, в центре Москвы, – умер почти в том же возрасте и почти на том самом месте, что и Юрий Живаго в движущемся трамвае в романе «Доктор Живаго». Жена Леонида Наташа говорила о «мистике» творения Бориса Пастернака: он словно «описал на каком-то подсознательном уровне смерть своего сына. Очень многое из того, что он писал, содержало великие знамения».
Ольга Ивинская умерла в Москве в 1995 году в возрасте 83 лет. Перед смертью она написала российскому президенту Борису Ельцину умоляющее письмо, прося вернуть ей все любовные письма Бориса и другие драгоценные документы, которые КГБ забрал из «избушки» после смерти Пастернака. Ее просьба не была удовлетворена.
Хрущев, который, отойдя от дел, нашел время прочесть «Доктора Живаго», говорил, что сожалеет о том, как обошелся с Пастернаком. Он признал, что имел возможность разрешить публикацию романа, но не стал этого делать. Он сожалел об этих ошибках и признавал, что решение запретить роман в России и заставить Бориса отказаться от Нобелевской премии «оставило скверный привкус[641] на долгое время. Люди подняли бурю протестов против Советского Союза за то, что Пастернаку не было позволено поехать за границу и получить эту премию».
В 1987 году Союз советских писателей посмертно восстановил членство Бориса – шаг, который легитимировал его творчество в Советском Союзе. Это позволило в 1988 году впервые опубликовать в России «Доктора Живаго». Сотни людей выстраивались в очереди у московских книжных магазинов, дожидаясь прихода партий книг.
9 декабря 1989 года Шведская академия пригласила старшего сына Пастернака, Евгения, и его жену в Стокгольм для вручения золотой медали Нобелевской премии по литературе за 1958 год – через 31 год после того, как Борис был вынужден от нее отказаться. Евгения обуревали эмоции, когда он выступил вперед, чтобы принять эту награду от имени отца.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
