В двадцатый день первого месяца
специально назначенный отряд императорских стражей
проведет проверку по всему городу, квартал за кварталом,
улица за улицей.
Они сделают небольшой порез на руке каждого жителя.
Тех, чья кровь загорится, проводят в бараки городской стражи,
и там они будут дожидаться дальнейшего разбирательства.
Ее почерк потерял твердость.
Штрихи, оставшиеся на бумаге, истекали кровью.
Она сделала это. Указ был написан. В тот момент, когда она запечатывала свиток из желтого шелка, в лазарет зашел старший паж.
– Министр Ся устроил в Северном дворце праздничный пир.
Отлично. Хэсина с горькой иронией подумала, что теперь может предсказывать будущее так же точно, как и пророки. Она подняла печать. На свитке остались яркие символы. Ни один штрих ее имени не размазался, и в каждом из них горели смелость и беспощадность. Хэсина отложила указ в сторону, ожидая, пока он высохнет.
– Скажи своим людям, чтобы прекратили наблюдение. – Ся Чжун получил то, чего хотел. Не было смысла продолжать следить за ним из-за одной только неприязни. Эта мысль была разумной – в отличие от слов, которые она произнесла в следующую секунду. – Пусть теперь наблюдают за Янь Цайянем.
– Будет сделано, дянься.
«Просто я беспокоюсь за него», – сказала себе Хэсина. Она заботилась о его благополучии, равно как и о благополучии некоей вдовы короля.
– Моя мать. Она ничего не ответила?
– От вдовы короля не приходило известий.
– Понятно. – Хэсина потерла виски. У нее не было сил не то что бы на злость – даже на разочарование. Она призывала мать вернуться до полнолуния; этот срок уже наступил и прошел. Но, с другой стороны, даже если бы та приехала, что Хэсина могла у нее спросить? «Ты знала, что отец – Первый из Одиннадцати? Знала, что вышла замуж за человека, родившегося еще до прихода новой эпохи?» Хэсина не могла отправить в горы отряд стражей только ради того, чтобы получить ответы на такие простые вопросы. И хотя отравитель оставался ненайденным, она не могла заявить, что подозревает мать в смерти отца, и устроить обыск. Правда уже не поможет остановить хаос. Правда не даст ей власть, в которой она так отчаянно нуждалась.
– Дянься?
Хэсина прижалась затылком к изголовью кровати. Как бы она хотела, чтобы можно было просидеть так всю жизнь.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил ее паж.
Да. Все не так.
– Нет. У меня больше нет поручений на сегодня.
А потом Хэсина опустила голову на подушку, потому что та была слишком тяжелой, и она не могла ее удержать.
* * *
Она, спотыкаясь, спускалась по крутому горному склону. Ее босые стопы были изранены и оставляли кровавый след на снегу. Ее уши онемели от ветра, который завывал так громко, что почти что заглушал звериный рык.
Она повернулась на месте. Зверь показался из-за скал. Он приближался, и она видела, как выпирают его лопатки, как поднимаются его ребра, пока он вдыхает запах ее обжигающе горячего страха.
Замерзшими пальцами она нащупала нож.
«Убей его», – призывал ее голос, звучавший у нее в голове.
«Убей его, или он убьет тебя».
Она достала нож, и волк застыл. Его задние лапы опустились на снег. Он сел и заговорил, приподняв черную губу и обнажив зубы.
Он заговорил.
– Привет.
* * *
Хэсина проснулась и увидела, что на нее смотрят бледно-серые глаза.
Она подскочила и ударилась головой обо что-то твердое. Ее глаза заслезились, но, несмотря на это, она разглядела стройного человека в ханьфу пепельного цвета, чьи волосы – тоже пепельные, только немного темнее, – были собраны в хвост.
– Акира? Сколько сейчас времени?
– Еще очень рано. Либо очень поздно.
– Что ты тут делаешь?
Он потер висок.
– Насколько я понял, пробуждаю вас от кошмара.
– Я имею в виду, что ты делаешь тут? – Хэсина обвела рукой лазарет, а потом покраснела, как будто он мог прочитать ее мысли и узнать, как долго она ждала, что он зайдет в эти двери.
Он сел на пол и положил на ее кровать керамическую баночку.
– Я хотел принести вам это. Еще давно. Но понадобилось несколько попыток, чтобы все правильно сделать.
Либо она еще до конца не проснулась, либо его речь была бессвязнее обычного. Она не понимала, что он пытался сказать.
– Что это?
– Мазь. – Он потер рукой затылок, наблюдая за тем, как она открывает крышку. – По крайней мере, так задумывалось. Я давно не практиковался.
Содержимое баночки напоминало мазь. Что было уже неплохо, потому что прут Акиры на флейту по-прежнему не походил.
Какой странный подарок.
– Эм, спасибо?
– Это для вашей спины.
– Аа.
– Вам, наверное, стоит попробовать ее…
Хэсина повернулась к нему спиной и развязала пояс нижней рубашки.
– …попозже, – закончил Акира.
– Просто закрой глаза. – Она верила, что следующим утром сумеет заставить свой голос звучать твердо, а вот спина могла ее подвести. Чтобы не допустить этого, она была готова сделать что угодно, даже обнажить свои уродливые ожоги и испытать мазь Акиры.
Пока Хэсина намазывала нижнюю часть спины, боль была терпимой. Но стоило ей потянуться выше и напрячь мышцы, как шрамы загорелись огнем.
– Дайте мне. – Хэсина почувствовала прикосновение. Ее взгляд метнулся к лицу Акиры, но он забирал баночку из ее ладоней, не открывая глаз. – Вы можете направлять меня.
С практической точки зрения этот план показался ей разумным.
– Хорошо, – сорвалось с ее губ.
Она позволила Акире помочь, потому что он мог справиться с этой задачей быстрее и лучше нее – и стесняться было совершенно нечего! «Нет, левее, там, где большой шрам. Да, вот тут!»
– Вообще-то…
От его прикосновения мысли одна за другой исчезали из ее головы. Воздух в ее легких словно затвердел, и ей было нечем дышать. Мурашки побежали у нее по пояснице, плечам и даже – благие герои! – по коленям.
– Да? – Его палец замер между лопаток Хэсины, и все ее существо как будто перенеслось в эту точку, которую она никогда раньше не замечала.
Хэсина закусила губу.
– Вообще-то, я… я не знала, что грабители занимаются изготовлением мазей.
Несколько мгновений Акира ничего не говорил.
– На самом деле я не грабитель.
