«Это каверзный вопрос, – рассуждал Уэарден. – Что вообще имеют в виду, когда говорят, что время ускорило ход? Какие показатели следует измерить, чтобы получить правильный результат? Люди думают, что время проходит быстро, только потому, что кто-то так сказал, либо отвечают утвердительно, когда вы спрашиваете, ускоряется ли течение времени по мере старения: „Конечно же, время ускорилось!“ – но это не доказывает, что они правы. За людьми водится привычка всему поддакивать, не так ли? В действительности перед нами открывается совершенно неизведанная область, а ведь мы еще даже не подобрали адекватный инструментарий для овладения ею ни экспериментальным путем, ни посредством регистрации реальных событий».
Проблему взаимоотношений времени с возрастом можно сформулировать по меньшей мере двумя способами. Чаще всего под этим подразумевают что-то вроде ощущения, что заданный промежуток времени сейчас заканчивается быстрее, чем в молодости. Допустим, что в сорок лет вам кажется, будто год прошел быстрее, чем в десять или двадцать лет. Джеймс процитировал Поля Жане, философа из Сорбонны: «Кто бы ни взялся измерить память пятилетиями, достаточно задать себе один-единственный вопрос, чтобы обнаружить, что последние пять лет пролетели намного быстрее, чем предшествующие. Попробуйте вспомнить последние восемь или десять школьных лет, они покажутся вам столетием. А теперь для сравнения попробуйте вспомнить последние восемь или десять лет своей жизни: они покажутся вам часом».
В попытке дать объяснение своим ощущениям Жане более или менее успешно вывел математическую формулу: воспринимаемая длительность заданного промежутка времени обратно пропорциональна возрасту. Для пятидесятилетнего мужчины один год кажется в пять раз короче, чем для десятилетнего мальчика, потому что он составляет одну пятидесятую продолжительности жизни мужчины и только одну десятую продолжительности жизни мальчика. Предположение Жане дало начало серии аналогичных попыток объяснить чувство ускорения времени по мере старения, получивших название теорий пропорциональных соотношений. В 1975 году Роберт Лемлих, профессор химической технологии Университета Цинциннати в отставке, обновил формулу Жане. (В свое время Лемлих, возможно, получил большую известность как один из изобретателей технологии пенного фракционирования, которая заключается в очищении жидкостей от загрязняющих частиц посредством потока пены.) Исходя из предположения, что субъективно воспринимаемая длительность временного промежутка обратно пропорциональна квадратному корню возраста, Лемлих вывел такое уравнение:
dS1/dS2 = √(R2/R1),
где dS1/dS2 – относительная скорость течения времени по субъективным ощущениям по сравнению с несколькими годами; R2 – возраст субъекта в настоящий момент; R1 – возраст субъекта в то время. Если вам сейчас сорок лет, вам покажется, что год проходит в два раза быстрее, чем тогда, когда вам было десять лет, поскольку квадратный корень из частного 40/10 равен двум. (Лемлих педантично заметил, что его формула не учитывает продолжительного влияния психотравмирующих факторов и необычных переживаний.) Из уравнения следуют удручающие выводы. Строго говоря, к сорока годам при продолжительности жизни около семидесяти лет у вас пятьдесят семь процентов отпущенного срока, но, по данным Лемлиха, позади уже √(40/70) ожидаемой продолжительности жизни. (В интерпретации уравнения есть и положительный момент – согласно арифметике Лемлиха, у вас не должно возникнуть ощущения, что половина жизни уже прожита.)
ПОКАЗАНИЯ НАШЕГО ВНУТРЕННЕГО ТАЙМЕРА НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО ИЗМЕНЧИВЫ. АНСАМБЛИ НЕЙРОНОВ, КОТОРЫЕ ВХОДЯТ В ЕГО СОСТАВ, МОГУТ РАСХОДИТЬСЯ НА ДЕСЯТЬ, А ТО И ДВАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ
Для проверки своего уравнения Лемлих провел эксперимент. В состав группы испытуемых вошли взрослые добровольцы, средний возраст которых составлял сорок лет, и тридцать один студент (средний возраст молодых людей, изучавших инженерные науки, равнялся двадцати годам). Испытуемых просили определить, насколько, по их мнению, ускорился или замедлился ход времени по сравнению с двумя другими жизненными этапами, когда возраст каждого из респондентов был равен половине и четверти текущего возраста. Почти все участники эксперимента ответили, что на момент опроса время текло быстрее, чем в ранние периоды жизни. Через несколько лет Джеймс Уокер, психолог из Университета Брендона в Манитобе, получил похожие результаты, опросив группу студентов старших курсов, средний возраст которых равнялся двадцати девяти годам. Испытуемым задавали вопрос, насколько изменилось их субъективное восприятие продолжительности одного года по состоянию на сегодня в сравнении с ощущением продолжительности года в прошлом – когда возраст респондентов составлял половину и четверть прожитых лет. В итоге семьдесят четыре процента респондентов сообщили, что время текло более медленно, когда они были младше. С 1983 по 1991 год Чарльз Джоуберт, психолог из Университета Северной Алабамы, провел еще три аналогичных исследования, которые, по всей видимости, также подтвердили выводы Жане и Лемлиха.
При подобном подходе, однако, вырисовывается одна проблема, связанная со значительной переоценкой возможностей человеческой памяти. Лично я не упомню, что я ел на ланче в прошлую среду, еще труднее вспомнить, каков был мой ланч на вкус – лучше или хуже, чем в позапрошлую среду. Каковы мои шансы сохранить точные воспоминания о куда более абстрактных переживаниях, включая субъективное ощущение скорости течения времени, которое было у меня десять, двадцать или сорок лет назад? Более того, еще Джеймс отмечал, что теории пропорциональных соотношений ничего не объясняют: по его мнению, формулировка Жане содержит «приблизительное выражение феномена», но «не раскрывает всех тайн». Джеймс полагал, что чувство ускорения времени с возрастом мотивировано «упрощением ретроспективы». В молодости почти каждое ощущение для нас внове, так что воспоминания о них не меркнут даже спустя годы. По мере старения мы попадаем во власть привычки и рутины и считаем это нормальным; ощущение новизны посещает нас все реже (потому что мы уже испытали все, что можно), поэтому мы едва ли замечаем течение времени, в котором мы пребываем в настоящий момент. В итоге, писал Джеймс, «дни и недели изглаживаются из памяти и более не принимаются в расчет, а годы наполняются пустотой и схлопываются».
Мрачное предположение Джеймса относится к категории теорий, которые можно назвать теориями памяти, следуя примеру Джона Локка: мы судим о длительности минувшего отрезка времени по количеству запомнившихся событий, которые произошли на протяжении данного интервала. Период, полный запоминающихся событий, в ретроспективе покажется более продолжительным, тогда как временной отрезок, не отмеченный событиями, пролетит как один миг, оставив вас в недоумении, куда подевалось время. Известно несколько возможных способов, при помощи которых память может оказывать влияние на субъективное ощущение скорости времени. События, вызывающие эмоциональную реакцию, склонны выходить на передний план в наших воспоминаниях, как, к примеру, ваше четырехлетнее обучение в старших классах школы – первый выпускной, покупка первого автомобиля и сам выпуск, высвеченные в памяти множеством фотографий и памятных альбомов с вырезками – в представлении поглощенного заботами родителя вполне могут оказаться длиннее, чем усредненные четыре года из вашего прошлого и уж во всяком случае длиннее, чем последние годы вашей нынешней жизни, заполненные ежедневными поездками на работу из пригорода и обратно, беготни по делам и мытьем посуды. Кроме того, мы запоминаем отдельные этапы жизненного пути, обычно отрочество и годы между двадцатью и тридцатью, ярче других периодов – явление, известное как всплеск воспоминаний, которое может способствовать возникновению чувства, что определенный отрезок времени в прошлом длился дольше, чем сейчас.
