Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
– Можешь просто заткнуться нахрен, Мари? Это не твои деньги. Твои надежно хранятся в миллспортском торговом банке, правильно?
– Это еще что…
– Хватит, – сказал Кой, и все заткнулись. Сиерра Трес пошла звонить из комнаты дальше по коридору, остальные вернулись в картографический конструкт. В разогнанной виртуальной среде Трес ушла на весь день – во внешнем мире это равнялось десяти минутам. В конструкте с помощью разницы во времени можно сделать три или четыре звонка одновременно, переключаясь с одного на другой с минутными задержками, которые превращаются в секундные паузы на другом конце линии. Когда Трес вернулась, она уже подняла достаточно информации на Шегешвара, чтобы подтвердить свое изначальное впечатление. Он был старомодным гайдуком – по крайней мере, в собственных глазах. Мы вернулись в номер отеля, и я набрал код тайного звонка на телефоне без визуалки.
Связь оказалась паршивой. Шегешвар отвечал из-за шума на заднем фоне – отчасти из-за сбоев соединения реальности/виртуальности, отчасти нет. Шум очень напоминал крики кого-то или чего-то.
– Я тут немного занят, Так. Не хочешь перезвонить?
– Как насчет того, чтобы я расплатился, Рад? Прямо сейчас, прямой перевод через безопасный клиринг. И еще такая же сумма сверху.
В виртуальности тишина тянулась минутами. На другом конце линии – может, колебание в три секунды.
– Это было бы очень интересно. Покажи деньги – и поговорим.
Я бросил взгляд на Бразилию, который поднял расставленные пальцы и покинул комнату без единого слова. Я быстро произвел вычисления.
– Проверь счет, – сказал я Шегешвару. – Деньги будут через десять секунд.
– Звонишь из конструкта?
– Проверяй свой оборот, Рад. Я подожду.
Дальше было проще.
* * *
В краткосрочной виртуальности не нужен сон, а большинство программ не отвлекаются на функции, которые его вызывают. В долгосрочном, конечно, это вредно для здоровья. Слишком долго задержишься в краткосрочном конструкте – и рано или поздно разум начнет угасать. Останешься на пару дней – и эффекты будут всего лишь… странными. Как одновременно уйти в запой с тетраметом и наркотиком для фокуса вроде Саммита или Синагрипа. Время от времени концентрация застревает, как барахлящий движок, но на этот случай есть свои приемы. Отправляешься на воображаемую прогулку по району, смазываешь мыслительные процессы чем-нибудь не относящимся к делу – и ты как новенький. Как и с Саммитом и Синагрипом, начинаешь получать маниакальное удовольствие от растущего фокального визга.
Мы проработали не меньше тридцати восьми часов, вылавливая ошибки в плане атаки, прогоняя альтернативные сценарии и переругиваясь. Время от времени один из нас издавал раздраженный вздох, падал навзничь в неглубокую воду картографического конструкта и греб на спине прочь от архипелага, навстречу горизонту. Если правильно выбрать угол побега и не врезаться в забытый островок и не поцарапаться спиной о риф, это лучший способ отойти и расслабиться. Дрейфуя под слабые голоса остальных в отдалении, можно было почувствовать, как сознание снова расслабляется, словно натруженный мускул.
В другое время похожего расслабления можно добиться, отключившись совсем и вернувшись на уровень отеля. Там в изобилии были еда и напитки, и, хотя они на самом деле не попадали в желудок, подпрограммы вкуса и алкогольного опьянения мы включить не забыли. В конструкте есть не надо было точно так же, как не надо было спать, но сами поглощение еды и употребление напитков имели приятный успокаивающий эффект. Так что в какой-то момент после тридцати часов работы я сидел один за тарелкой с сасими из боттлбэка, закидываясь Шафрановым саке, когда передо мной возникла Вирджиния Видаура.
– Вот ты где, – сказала она со странной легкостью в голосе.
– Вот я где, – согласился я.
Она прочистила горло.
– Как голова?
– Остывает, – я поднял чашку саке. – Хочешь? Лучшее нигори Шафранового архипелага. Вроде бы.
– Перестань верить всему, что пишут на этикетках, Так.
Но бутылку она взяла, создала чашку прямо у себя в руке и налила.
– Кампай, – сказала она.
– Por nosotros.[4]
Мы выпили. Она опустилась в автоподстраивающееся кресло напротив.
– Хочешь, чтобы меня замучила ностальгия?
– Не знаю. А ты пытаешься смешаться с местными?
– Я не была на Адорасьоне уже больше ста пятидесяти лет, Так. Теперь здесь мой дом. Здесь мое место.
– Да уж, в местную политику ты точно встроилась.
– И пляжную жизнь, – она слегка откинулась и подняла одну ногу. Она была гладкой, мускулистой и загорелой от жизни на Вчире, и напыленный купальник демонстрировал ее во всей красе. Я почувствовал, как пульс слегка набирает скорость.
– Очень красиво, – признал я. – Ярош сказал, ты потратила на эту оболочку все что имела.
Она как будто осознала излишне сексуальный подтекст позы и опустила ногу. Взяла саке в обе руки и наклонилась над ним.
– Что еще он тебе рассказал?
– Ну, разговор был короткий. Я только пытался узнать, где ты.
– Ты искал меня.
– Да, – что-то остановило меня на этом простом признании. – Искал.
– И теперь, когда нашел, что?
Пульс сохранял ускоренное биение. Периферийный визг от задержки в виртуале вернулся. В голове каскадом полились образы. Вирджиния Видаура, с жестким взглядом, жестким телом, недоступный тренер Корпуса, стоит перед нами на введении – мечта о женской компетенции вне досягаемости для любого из нас. Осколки насмешки в голосе и глазах, которые в отношениях менее четко определенных могли бы оттаять до чувственности. Мучительно стыдная попытка флирта со стороны Джимми де Сото в баре, которую прихлопнули с брутальным равнодушием. Умение поддерживать авторитет без всякого сексуального напряжения. Мои собственные яркие невоплощенные фантазии, которые медленно давил вес уважения, укоренившегося на том же костном уровне, что и интуиция чрезвычайных посланников.
А потом бой, окончательно развеянные остатки романтического флера, пережившие годы тренировки. Лицо Видауры в десятках разных оболочек на множестве планет, обостренное болью, или яростью, или просто глубокой сосредоточенностью на миссии. Запашок ее давно немытого тела в тесном шаттле на темной стороне луны Лойко, скользкая кровь на моих руках после кошмарной ночи в Зухидже, когда она чуть не умерла. Выражение ее лица, когда поступил приказ раздавить любое сопротивление в Неруде.
Я думал, эти переживания подняли нас выше секса. Они словно бы черпали из таких эмоциональных глубин, что перепихон по сравнению с ними казался чем-то мелким. Последний раз, когда я посещал Вчиру и видел, как к ней липнет Бразилия – одной ее адорасьонской родословной было достаточно, чтобы разжечь в нем желание, – я почувствовал легкое превосходство. Даже во время долгосрочных отношений с Ярославом в мерцающем режиме я всегда верил, что он не мог понять сердце женщины, бок о бок с которой я сражался в стольких уголках Протектората, сколько не каждому доведется увидеть.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
