Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Командование Восточного фронта готовило наступление на Урал и Туркестан. Главный удар планировалось нанести в полосе Екатеринбург, Челябинск.
На тот момент времени противоборствующие силы располагались следующим образом. На левом фланге Уральской и Оренбургской армиям и Южной армейской группе генерала А.Г. Белова, подчиненной в оперативном отношении командующему Западной армией генералу М.В. Ханжину, противостояли 1-я, 4-я и Туркестанская армии. Против 30 тыс. штыков и сабель белых (без учета стратегического резерва) советские войска сосредоточили 37,7 тыс. штыков и сабель. Западной армии (до 40 тыс. штыков и сабель) противостояла 5-я армия — около 11 тыс. штыков и 287 сабель. Против Сибирской армии, размещавшейся на правом фланге, сосредоточились войска 2-й и 3-й советских армий общей численностью 54,8 тыс. штыков и сабель.
Разведка Сибирской армии докладывала, что против нее противник сосредоточил силы численностью 54 000 штыков (вместе с резервами) и 6000 сабель. Сюда включались данные по 2-й, 3-й и 5-й армиям.
Колчаковская агентурная разведка располагала сведениями о планах красного командования. В частности, она предупреждала о намерении противника 7 марта нанести удар на уфимском направлении, а 22 марта — на пермском и т.д.
4 марта 1919 года колчаковские войска силами Сибирской, Западной, Уральской, Оренбургской армий и Южной армейской группы перешли в наступление. 14 марта они овладели Уфой и начали быстрое продвижение к Волге. Разведка предупреждала командование о планах противника возможно скорее овладеть южными областями и хотя бы частью Сибири для того, чтобы обеспечить население и Красную армию хлебом. На сарапульском направлении красные начали наступление с целью выхода в тыл частям Уфимского корпуса. Вместе с тем части 3-й армии оставили Вятку, из Глазова стали эвакуироваться учреждения. Казань же большевики собирались защищать до последней возможности.
В ходе наступательной операции колчаковские войска начали быстрое продвижение к Волге. После упорных боев 15 апреля ими был взят город Бугуруслан. Верховный правитель 20 апреля 1919 года потребовал от своих частей отбросить армии Восточного фронта на юг и не допустить их отхода за Волгу. Разведка доносила об интенсивной эвакуации большевистских учреждений из Казани, вывозе имущества и хлеба из Самары.
Колчаковская агентурная разведка делилась сведениями со штабами армий генералов Е.К. Миллера и Н.Н. Юденича Например, 18 июня 1919 года начальник разведотдела штаба ВГК сообщал о направлении первой бригады 35-й дивизии Восточного фронта под Петроград. 22 июня телеграммой сообщалось о направлении на Петроградский фронт из Симбирска 20 военных эшелонов, из Симбирска и Самары — вновь сформированных полков. Сведения отправлялись в зашифрованном виде через МИД.
Наступательные операции способствовали получению разведкой различных сведений о противнике, поскольку войска захватывали большое количество документов. «…Причем они приносили громадную пользу не только в чисто военном смысле (группировка, начальники, приказы и пр.), но и в политическом, т.к. иногда попадались сводки с характеристикой населения», —пишет генерал-майор П.Ф. Рябиков. Так, в апреле 1919 года в штаб Западной армии были доставлены перехваченные документы противника, из которых стало известно о планах красных до последнего удерживать узловую железнодорожную станцию Кинель, «а в район Бузулука перебросить части из-под Оренбурга и Туркестанскую армию для уцара с юга по левому флангу наступавших частей колчаковцев».
Активно использовались и другие источники. В частности, много ценной информации поступало от перебежчиков и пленных. Например, последние в начале мая сообщали о приказе Л.Д. Троцкого по 3-й армии приготовиться к наступлению, правда, конкретное время в документе не указывалось. Пленные также сообщили о намерении штаба 5-й армии развить наступление в район Чистополя. Для обеспечения продвижения с севера предполагалось перейти в наступление правофланговым частям 2-й армии, чтобы отбросить войска белых в район Елабуги. Захваченный в плен комбриг Овалов показал, что красные рискуют отдать несколько городов на остальных направлениях, лишь бы не допустить колчаковские войска к Волге. Перебежчики сообщали об отходе 30-й дивизии в направлении Казани и намерении красного командования сдать Глазов без боя.
Вместе с тем следует обратить внимание, что отношение к перебежчикам среди колчаковцев носило отрицательный характер. Нередко они без всяких разбирательств расстреливали офицеров, перешедших от противника на сторону белых, чем лишали штабы ценных источников информации. По причине частых и незаслуженных расстрелов перебежчиков командованием были изданы приказы, требовавшие тщательного разбирательства причин служения офицеров русской армии у большевиков. Эти приказы хоть и сократили количество расстрелов, но отношения к перебежчикам не изменили. Так, добровольный переход к колчаковцам командира бригады 5-й армии полковника Когомина сопровождался весьма неприятным инцидентом. Как следует из воспоминаний генерал-майора П.Ф. Рябикова, во время «крайне содержательного сообщения» офицера в городском театре, в котором он «не скрывал и положительной стороны красного управления армией», его слова были восприняты крайне враждебно. Оскорбленный полковник заболел и скончался, как раз в тот день, когда получил должность начальника дивизии. По поводу негативного отношения к перебежчикам была разослана телеграмма с предложением выработать общие правила обращения с такими лицами, имевшие целью не отпугивать переходивших, а, наоборот, поощрять их к оставлению {фасной армии. Однако данная мера уже не помогла ввиду резкого ухудшения обстановки на фронте.
Колчаковцы весьма активно вели радиоразведку, особенно Западная и Уральская армии. Располагая шифром, добытым агентом разведотдела Ставки в Советской России, белогвардейцы могли читать большевистские телеграммы и тем самым контролировать планировавшиеся операции на Восточном и Туркестанском фронтах, следить за связью командования этих фронтов с Москвой. Весной 1919 года адмирал А.В. Колчак писал русскому посланнику в Греции: «Единственным источником информации нам служат перехваченные большевистские радио». Верховный правитель несколько преувеличивал роль и возможности радиоразведки. Более реалистичную оценку ей дал генерал-майор П.Ф. Рябиков, отметив, что перехваты советского радио «очень много помогли делу разведки».
Большое значение руководители колчаковских спецслужб придавали агентурной разведке, перед которой стояли как чисто разведывательные задачи (добыча сведений о противнике), так и диверсионные — организация восстаний, взрывы мостов, железнодорожных путей и т.д.
В прифронтовую полосу с конкретными заданиями направлялись агенты-ходоки. Самыми засекреченными и важными агентами колчаковцев были офицеры в чинах от прапорщика до подполковника. Им доверялись наиболее ответственные задания в глубоком тылу красных, где они действовали под видом перебежчиков, рабочих, бежавших из тюрем противников режима и т.д. Для успешной их легализации в тылу противника в особой типографии при разведывательном отделе Ставки изготовлялись поддельные документы высокого качества. По мнению историка Н.В. Грекова, «большинство агентов не имели навыков конспиративной работы. Их подготовка ограничивалась поверхностными инструкциями».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
