– Я устал быть на этом свете, Олег, – сознался Руслан.
– Это твоя расплата за желание быть бессмертным. Иногда Всевышний исполняет даже нелепые наши желания… – Олег отвёл взгляд от Руслана в сторону костра, глядя, как торжественно, напевая древнюю песню Веры, один за другим входили в костёр жрецы. – Тебе придётся следить за тем, чтобы не прервалась цепь Знаний. Остаются и ещё несколько волхвов. Они скроются среди людей и будут передавать Знания и Силу своим потомкам. Твоя задача – не дать прерваться этим родам, ты должен максимально их сохранить. Это первое. А второе – ты должен будешь проникнуть в ряды христианских священников, чтобы и там сеять зёрна истины. Пусть наша Вера до времени растворится в греческой церкви, когда настанет час, мы возродимся.
– Велемир тоже остаётся? – спросил Руслан, заметив небольшую группу жрецов-воинов, стоявшую поодаль от костров, среди которых был и Велемир.
– Он, и ещё многие. Они решили остаться, чтобы сражаться. Что ж, им надо закончить свой урок витязя, чтобы в следующем воплощении прийти Ведающими.
– У каждого свой путь, своя лестница в небо, – кивнул Руслан. – И только у меня – круг.
– Когда-нибудь и ты шагнёшь на эту лестницу – когда сделаешь то, что должен, – спокойно, с сочувствием в голосе проговорил Олег. – Пришёл час прощаться. Тебе, Руслан, я пожелаю Божьей помощи, а себе – нового рождения в нужное время. Споём, брат? – и, не дожидаясь ответа, Олег пошёл в сторону цепочки людей, направляющихся к костру. По пути он запел чистым и проникновенным голосом величавую песню на древнем, ушедшем в глубину веков языке, в котором угадывались и русские, и фряжские, и германские слова. Эту песню подхватили остальные, и она мощным перекатом взнеслась над холмом, догоняемая ярко вспыхнувшими кострами.
Глава 40. На всякого мудреца довольно простоты
Из окон своего кабинета, находящегося на сороковом этаже одного из небоскрёбов нового делового центра, Андреев внимательно смотрел вниз, на Москву. Лицо его, как всегда, было бесстрастно, но в голове сейчас бился поток мыслей, интенсивности которого мог бы позавидовать любой суперкомпьютер. Но и на этот раз – сплошная логика, почти никаких эмоций. Страстно любивший музыку, Андреев все эмоции отдавал только ей и ещё какую-то часть тратил на разговор с Богом. Вот именно, разговор. Он никогда и никому не рассказывал об этом, но когда молился, то говорил с Богом своим самым любимым языком – языком музыки. И на самые важные, заданные с истинной страстью вопросы Бог отвечал ему также посредством музыки. Эта музыка, эта замечательная гармония рождалась в его голове и потом переходила в ощутимые и легко понимаемые образы, которыми он и руководствовался в жизни. Именно поэтому он и стал одним из самых богатых людей страны, впрочем, как и Генри Форд в своё время, он не считал нажитое состояние лично своей заслугой, а любил подчёркивать, что это результат работы всего коллектива, идущего вместе с ним одной дорогой. И большинство работников его корпорации не только понимали, но и всемерно поддерживали своего шефа, работая не только за высокие оклады, но и за идею, которую он неуклонно проводил во вверенном ему Богом (он именно так и думал) сообществе людей.
Главную, основную часть капитала корпорация Андреева заработала на развитии и внедрении новых технологий в области био-, нано-, инфо – инженерии, которые шли на смену более громоздким системам. Когда-то Андреев занимался биржевыми играми, имел преуспевающую брокерскую контору и добился потрясающих успехов в спекулятивных играх с ценными бумагами. И вот, на пике своей карьеры, он как-то решил возблагодарить Создателя родившейся в душе особенно удачной симфонической одой. И внезапно получил от Бога ясный и очень конкретный ответ: все операции на бирже свернуть, вынуть деньги из строительства и немедленно заняться поиском, разработкой и внедрением новых научных идей. Поначалу Эдуард опешил, не поверил, ведь всё так удачно складывалось, но решил поступить, как и всегда в таких случаях – обратился к серьёзным аналитикам, в том числе и к альтернативным официальной точке зрения, рассмотреть весь доступный материал и просчитать вероятность удачи по поводу указанного ему свыше. И, в общем, нисколько не удивился, когда аналитики выдали ему результат – это одно из самых перспективных направлений в будущем, особенно если удастся получить заказы от государства. А ещё два аналитика, как бы даже сами не верившие в свои выводы, предсказали скорый кризис, падение цен на нефть и резкое уменьшение доходности биржевых операций. И этому Андреев тоже поверил, потому что и его интуиция подсказывала нечто подобное. Сделав всё, ему рекомендованное, Эдуард вошёл в кризис уверенно и спокойно, и хотя поначалу особо больших денег не было, но через два года целенаправленной работы его корпорация вышла на миллиардные обороты, а их разработки с удовольствием начали покупать и в Штатах, и в Китае, и даже в Японии. Только в России их труды пока не пользовались спросом, но Андреев верил, что это временно.
В строительстве наукограда, широко разрекламированного предыдущей властью, он отказался принимать участие наотрез, посчитав этот проект насквозь популистским и экономически безграмотным. И не ошибся, проект с треском провалился. А вот к затее в Томилино Андреев отнёсся, в общем-то, с сочувствием. Лишь одно его смущало – почему нельзя было то же самое сделать несколько лет назад, без пафоса и раскрутки, чтобы потом Россия не выглядела посмешищем в глазах всего мира?
Сегодняшний день получился очень напряжённым, и его промежуточные результаты Андреев хотел обсудить со своим штабом. Единственное, что необходимо было сделать самому – это оценить явное уклонение Эпштейна и Кагановича от предлагаемой встречи. Официального отказа не прозвучало, были маловразумительные слова о занятости и препятствиях, и именно из-за них становилось понятно: тут что-то кроется, и это что-то явно плохо пахло. Но делать поспешные выводы Эдуард не любил, а поэтому и назначил обсуждение ситуации.
– Эдуард Петрович, все вызванные вами собрались, – голос секретаря прервал размышления Андреева.
– Пусть заходят, – он подошёл к большому круглому столу, за которым любил проводить подобные совещания. С каждым пришедшим он поздоровался за руку и обменялся тёплыми словами, а двум женщинам сделал привычные комплименты. Со всеми людьми, кроме явных подонков и негодяев, Андреев всегда держался, как с равными – не превозносясь, но и не опускаясь. Когда семеро человек расселись вокруг стола, он подсел к ним, давая понять, что готов внимательно их выслушать.
– Согласно полученным нами данным, – начал старший аналитик, – стычка у монастыря произошла внезапно, столкнулись люди Майорова и Колышева, которые, похоже, приехали туда по одному и тому же делу, связанному с Томилино. Ночная перестрелка в Томилино – из этой же цепочки. Апофеоз – расстрел машины с Колышевым и Варшавским. Точных данных о том, что в машине были именно эти люди, нет, расследованием дела занялась военная прокуратура, а она никого и близко не подпускает. Тем не менее, вероятность того, что были убиты именно Варшавский и Колышев, высока. Возможно, к вечеру мы найдём каналы и будем иметь точные данные. Я думаю, что за этим нападением стоит генерал Майоров, активность его ведомства и его личная сейчас на пике. Видимо, генералу удалось заручиться поддержкой Эпштейна или Кагановича, иначе он не вёл бы себя так нагло.
