— Разве мы здесь не поворачиваем? — спросила она. Знак поворота остался позади.
— Черт. — Он затормозил, так что грузовик за ним следом тоже взвизгнул шинами и громко задудел. — Господи, да что эти янки, совсем свихнулись? Совсем не умеют водить машины, что ли? — Без предупреждения он перестроился через две сплошные полосы и сделал разворот на 90 градусов, едва не спровоцировав грандиозную аварию.
Фрэнки вцепилась в ремни безопасности. Она уже привыкла ездить, задрав ноги на переднюю панель, в «Мустанге» Рилли и при этом оживленно болтать с ним и смеяться над шутками Говарда Стерна по радио. Она уже забыла, что Хью за рулем обычно бывает вспыльчив и напряжен, да она и сама чувствует себя рядом с ним не менее напряженной, особенно когда они ездят в Кент, чтобы навестить его родителей. Однажды его дорожный темперамент едва не стал причиной столкновения с такси на лондонской улице.
— Прошу прощения, дорогая, у них тут такие дурацкие знаки. — Он глупо улыбнулся, чуть-чуть обернулся и сжал ее руку в своей. — С тобой все в порядке?
— Да, все отлично, — заверила его Фрэнки, делая глубокий вдох и закрывая глаза.
Остаток прошлой ночи они провели как в тумане: сразу же после полуночи покинули Лас-Вегас, ехали в предрассветной тьме, пили слабый безвкусный кофе в придорожных кафе, несколько часов проспали прямо в машине на обочине дороги, и теперь, в ярком свете дня, оба чувствовали себя измученными до предела. А между тем им еще предстояло проделать около сотни миль. В лучшем случае они доберутся до места к вечеру. И опять же вместе.
За последние четыре часа они ухитрились заблудиться, сделать несколько разворотов на 180 градусов, несколько раз спрашивали дорогу на бензозаправочных станциях, в аптеках, в тех же придорожных кафе. И наконец оказались на петляющем шоссе, которое вело к кромке Большого каньона. К тому моменту, когда они наконец подъехали к отелю «Южный охотничий домик», было уже около четырех часов вечера и начинало смеркаться. Пока Хью заполнял нужные бланки в регистратуре, Фрэнки сделала пару телефонных звонков из обычного автомата в коридоре.
Прошлой ночью она упаковала свои вещи и оставила записку в регистратуре паласа «Цезарь». Она не могла искать Риту, которая была пьяна в стельку и уехала в роскошном, украшенном белой шелковой лентой лимузине. Как бы она стала объяснять свои действия Хью? Что она могла ему сказать? «Подожди немножко, пока я перекинусь словечком со своей подружкой»? С таким же успехом можно было признаться в том, что она едва не вышла замуж за другого мужчину. При этой мысли она даже вздрогнула. Иногда честность следует признать не лучшим способом поведения.
Она набрала номер и услышала долгие гудки. Только Рита почему-то не спешила брать трубку, вместо нее включился автоответчик.
— С Новым, блин, годом! Мы уехали за миллионом в Лас-Вегас. Оставьте свое сообщение, — пропел он Ритиным голосом.
Раздался щелчок, и Фрэнки оставила короткое сообщение о том, что она в целости и сохранности и находится вместе с Хью и что она все объяснит, когда вернется в Ла-Ла. Она знала, что Рита ее поймет. Лучшие подруги всегда все понимают, когда дело касается мужчин.
Она повесила трубку и выглянула из окна: в сумерках угасали последние лучи солнца. С минуту она подумывала о том, чтобы позвонить Рилли, но потом оставила эту мысль. Что, черт возьми, она может ему сказать? Что она очень сожалеет? Элтон Джон был прав, когда говорил, что слова сожаления самые трудные. И тут же себя одернула. О чем, блин, она думает? Кажется, она окончательно спятила с ума, если уже начала цитировать Элтона Джона.
— Бутылку шардоне, пожалуйста. И убедитесь, пожалуйста, что она хорошо охлаждена. — Хью захлопнул карту вин и передал ее официанту. Потом посмотрел на Фрэнки и улыбнулся. — О, прошу прощения, дорогая, может быть, ты предпочитаешь шампанское? Чтобы отпраздновать?
— О господи, да нет же. Вполне подойдет вино… честно, — поспешно заверила его Фрэнки. После всего, что случилось прошлой ночью, вкус шампанского был ей отвратителен. Ее желудок до сих пор не пришел в норму после всех этих смешанных и безудержных возлияний.
Они обедали в респектабельном ресторане «Охотничьего домика», весьма уютном, с настоящим камином, где стены были обшиты деревянными панелями. Это был один из тех ресторанов, где официанты вечно торчат возле вашего локтя и все — даже американцы — говорят вполголоса. Фрэнки села напротив Хью, и покрытое льняной скатертью пространство стола, уставленное множеством разнокалиберных, безупречно чистых бокалов и целым арсеналом приборов, казалось, отделяло ее от Хью на целые мили.
Хью наклонился вперед, протянул руку и взял ее ладонь в свою.
— Ты сегодня выглядишь очаровательно! — По его просьбе она надела один из его любимых нарядов, бежевый брючный костюм, и заколола волосы на затылке. — Ты снова похожа на саму себя, какой ты была прежде.
Фрэнки улыбнулась такому комплименту. Сидеть вместе в ресторане — это все равно что признать, что последних двух месяцев в ее жизни просто не существовало. Хью совершенно не изменился. Такой же вылизанный, как всегда. И память ей не изменила: ему действительно требуется целая вечность, чтобы привести себя в порядок. Сегодня она снова ждала его полчаса, слушала бульканье и шипение разных аэрозолей, пока наконец он не появился из ванной комнаты в облаке ароматов, словно рок-звезда в клубящихся парах жидкого азота.
— Что ты думаешь насчет Дня святого Валентина?
— Что? — Он перебил ход ее мыслей. Она бросила машинально щипать кусок хлеба и катать из него шарики.
Хью сделал паузу, так как в эту минуту около их стола появился официант с вином. Фрэнки смотрела, как он заводит одну руку за спину, а другой наливает чуть-чуть вина в стакан Хью, и ее разбирало любопытство. Почему официанты всегда так делают? Почему именно мужчина должен первым пробовать вино? Прежде чем сделать глоток, Хью его понюхал, потом немного посмаковал на языке, — ну, конечно, он же член Дионис-клуба газеты «Санди таймс». Разве что не выплюнул, как положено дегустаторам, а охотно проглотил и кивнул официанту в знак одобрения.
— За нашу свадьбу! — торжественно произнес он и засмеялся, увидев удивленное выражение лица Фрэнки. — Я знаю, о чем ты думаешь, что это глупо и все такое прочее. Я сам так думал вначале. Весь этот китч, любящие сердца и прочая мура. Но на самом деле все это можно сделать очень весело. — Он теребил в руках одну из своих золотых запонок, сделанных в виде клюшки для гольфа. — Ну, хорошо, я тебе признаюсь. Мне предложили это сделать Адам и Джессика.
— Адам и Джессика?
— Ну, я им сказал, что уезжаю сюда, чтобы сделать тебе предложение. Они проводили меня в аэропорт. Кстати, я не сказал тебе, что Адам купил себе один из новых «Ягуаров»?
Фрэнки его не слушала. До нее внезапно дошло, что Хью никогда не сомневался в том, что она примет его предложение. Он всегда знал, что она его простит и вернется к нему снова. Еще раньше, чем он попросил прощения и сказал, что совершил ошибку, он уже твердо знал, что она скажет «да». Но ведь, по сути, он был абсолютно прав, не так ли? Она действительно его простила и сказала «да».
