Фрэнки не могла поверить в то, что она слышит, а заодно и в то, что она видит. Ошеломленная, она смотрела на него, как он в крайней неловкости поигрывает запонками. Он всегда чувствовал такую неловкость, когда говорил о своих чувствах. Он называл это — публичное выставление своих чувств напоказ.
Чтобы как-то себя ободрить, он выпрямился, развернул плечи и откинул назад голову.
— Пока я жил один эти несколько месяцев… — Тут он слегка осекся, потому что вспомнил о нескольких случайных, не имеющих продолжения связях. — И это заставило меня понять, что я не хочу жить без тебя. — Он снова глубоко вздохнул. — Я очень скучаю по тебе, Фрэнки. Я хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс.
Его речь была прервана оглушительной музыкой оркестра снизу и звуками множества голосов, начавших обратный отсчет времени: десять, девять, восемь, семь…
Они стояли и смотрели друг на друга. Оба они снова замолчали. А потом вдруг — прямо перед ней, — беспомощно балансируя, он опустился на одно колено и прокашлялся:
— То, что я хочу сказать, это… — Из нагрудного кармана рубашки он вытащил маленькую бархатную коробочку и попытался ее открыть.
Потными руками он несколько секунд возился с замком.
Наконец он ее открыл.
Там было бриллиантовое кольцо от фирмы «Тиффани».
Раздался рев множества голосов. Весь Лас-Вегас в едином порыве праздновал наступление миллениума, на улице послышались звуки петард, лопающихся воздушных шаров, вопли людей. Оркестр внизу заиграл «Доброе старое время».
ГЛАВА 39
За окном машины проносились все новые ландшафты, бесплодные кустарниковые пустоши, какие-то полуразвалившиеся склады, бензозаправочные станции. Фрэнки опустила автоматическое окно. После вчерашних возлияний ее голова раскалывалась от пульсирующей боли. Она закрыла глаза, откинулась на подголовник и несколько раз глубоко вдохнула в себя горячий, пропыленный воздух. Вот так и наступило 1 января 2000 года. Новое тысячелетие. Невзирая на все, что предсказывали разные религиозные чудаки, пророчества Нострадамуса так и не исполнились, апокалипсис не наступил, мир не прекратил свое существование в море огня. Он остался на месте, точно такой же, каким был раньше. Хотя, конечно, не совсем такой же. Он кардинально изменился, и все вокруг стало абсолютно другим.
Прошлым вечером Хью снова вернулся в ее жизнь и все в ней перевернул вверх дном. Всего несколько секунд — время, которое ему потребовалось, чтобы произнести свое предложение, — и все тут же изменилось, все было поставлено под сомнение, пришло в полную неразбериху. Ее чувства, надежды, упования — ее будущее! Хью попросил ее выйти за него замуж. Он попросил ее сделать самое важное решение в своей жизни. Он не знал только одного: что тем самым он поставил ее перед выбором. Заставил выбирать между любовником последних нескольких дней и бойфрендом последних двух лет. Между рискованной ставкой на новую жизнь и надежным, проверенным тылом после возвращения к старой, привычной жизни.
Фрэнки не знала, что и думать. Глядя на Хью в тусклом освещении коридора, как он стоит перед ней на одном колене, она разрывалась от радости и ужаса. Что ни говори, но Хью хочет, чтобы она вернулась к нему, хочет на ней жениться, провести с ней остаток своих дней, связывает с ней счастье своей жизни. Разве не об этом она так долго мечтала? Кольцо Тиффани, белое платье и Хью, одетый с иголочки в черный костюм и с гвоздикой в петлице. И они превратятся в мистера и миссис Хью Гамильтон! Разве не это предел ее мечтаний? Всех этих ночей, когда она бессонно лежала возле Риты на мокрой от слез подушке и чувствовала, что ее сердце разрывается от горя?
Да, но как быть с Рилли? Он ведь ждет ее в часовне. Смеется и шутит с Дорианом и в своем блаженстве не ведает, что с ней в данную минуту происходит. Ждет, что она прибудет на венчание с минуты на минуту. Сердце ее просто не знало, как реагировать на происходящее. Она чувствовала себя совершенно разбитой, больной. В обычной жизни она не верила в подобные совпадения, но тут решила, что, может быть, это судьба. Может быть, появление Хью — это знак. Знак того, что ее брак с Рилли был бы ошибкой. Что Рита была права, и их отношения — всего лишь загул. У нее просто ответная реакция на неудачу с Хью, высокий уровень гормональной активности и слишком много спиртного. К тому же ее подхватила эйфория праздников и Нового года, наступление нового тысячелетия. Она просто перепутала страсть с любовью.
Она задрожала и вынуждена была еще крепче схватиться за ручку двери. Может быть, все это даже к лучшему. Может быть, у Рилли есть какие-то задние мысли и он будет ей даже благодарен за то, что она избавит его теперь от своего присутствия. Может быть, он тоже успел передумать и даже не пришел в часовню. Эта мысль ужасно ее расстроила, но в то же время утешила, — хотя вместе с ней возникло воспоминание о Рилли, как он лежит рядом с ней в постели, говорит, как он ее любит, просит ее выйти за него замуж. Она попыталась стереть из памяти его образ. Он просто не отдавал себе отчета в том, что говорит. Все это было простым трепом, и теперь своим отъездом она окажет ему даже услугу. Завтра он проснется, и его будет мучить всего лишь похмелье. Вот если бы он проснулся рядом с женой, которая ему в общем-то не особенно нужна, тогда у него будет гораздо больше поводов для головной боли.
Она попыталась сфокусировать внимание на Хью. Его внезапное появление совершенно ее отрезвило и привело в чувство. С его помощью два последних месяца у нее прошли как во сне. Путешествие в Ла-Ла, жизнь с Ритой, влюбленность в Рилли. Все это не было ее настоящей жизнью и не могло длиться вечно. Разве сама она этого раньше не знала? Разве она не убежала в Ла-Ла только временно, зная, что потом обязательно вернется в Лондон, к своей прежней жизни, которая снова должна войти в привычную колею?
И вот теперь этот момент наступил.
В последние секунды старого года все ее желания исполнились. Хью к ней вернулся. Неужели она сможет пойти на риск и решится потерять его во второй раз?
Вокруг них топали чьи-то шаги, хлопали двери, царила праздничная кутерьма, в голове ее тоже происходила не меньшая кутерьма из мыслей, но она уже знала ответ на заданный ей вопрос. Глядя на человека, с которым ее связывали общие воспоминания, дом, заграничные отпуска, семейные праздники, — целая история! — она знала, что не может больше рисковать. Конечно, здесь Лас-Вегас, но ставки слишком высоки. И поэтому за несколько имеющихся в ее распоряжении секунд она сделала свой выбор. Она сказала «да».
Фрэнки ненадолго отвлеклась от своих мыслей и увидела впереди знак поворота на Большой каньон. Они собирались здесь остановиться на пару дней — Хью назвал это: «для перегруппировки сил», — а потом отправиться в Лос-Анджелес, где она соберет свои вещи, и они ближайшим рейсом улетят в Англию. Назад в их квартиру в Фулхеме, к их прежней совместной жизни. Она искоса взглянула на Хью, который вел арендованную машину в специальных очках для вождения и раздраженно хмурил брови, потому что езда по фривеям требовала особой концентрации внимания и соблюдения особых правил дорожного этикета. То, что они вместе, все еще казалось ей чудом, возвращением в прошлое. Они снова стали парой. Ей пришлось снова уверить себя в том, что это именно он сидит рядом с ней на водительском месте, а вовсе не ее затуманенные алкоголем мозги откалывают шутки.
