Странно, но сейчас я не ощущала себя подсудимой, как будто не моя судьба решалась, а стороннего человека. Равнодушие. Опустошение. Усталость. Приговорят к смерти? Пусть.
— У меня просьба. Если вы решите меня убить, сделайте это не больно, хорошо?
Ариец сел, посмотрел на меня без выражения. Заговорил сидящий вторым крепыш с квадратной челюстью:
— Согласен. Это существо из другого мира, неизвестно, какие знания оно принесло. Оно может очень нам навредить, не желая зла.
Разумные аргументы. На их месте я бы себя казнила, но справедливо ли это в их представлении? Арлито, все время молчавший, вступился за меня:
— Вианта Эльрих — одна из последних богорожденных, это тело принадлежит богорожденной, ее нельзя убивать, тогда и правда будут страшные последствия.
Тоже весомый аргумент.
— Вы считаете справедливым то, что со мной случилось? Вдобавок ко всему я потеряла человека… двойника человека, которого любила в том мире. На меня много раз покушались, а я ведь не знала, что Незваный — воплощенное зло, не знала, что мне предстоит. Не слишком ли для одного человека?
Толстяк тряхнул щеками и сказал:
— Арлито прав. Богорожденных нельзя лишать жизни.
— Но это уже непонятно кто! — возразил ему ариец.
— Но тело-то — живое! И оно принадлежало богорожденной. Согласен, что нельзя ее оставлять здесь, это может нарушить равновесие. Но и убивать — тоже нельзя.
— Подождите! — подал голос седовласый маг с краю. — Расскажи, как ты узнала, что сделку с Незваным заключила Саяни?
И снова пришлось рассказывать, хотя навалилась усталость и мысли путались. Как больной, наглотавшийся транквилизаторов, я говорила с большими паузами, медленно подбирая слова. Про шепчущие камни, Дарьеля, домик в лесу, где Саяни встречалась с Незваным, и он поцеловал ее, но чем она расплатилась, я так и не узнала. Закончив, я добавила:
— Она сама все мне рассказала и показала. Когда начались неприятности, я попыталась призвать Незваного к ответу, но он не услышал меня. Значит, я ему больше не интересна — он совратил Саяни и на том успокоился.
Седовласый, что сидел с другого краю стола, напустился на Арлито:
— У тебя под носом происходят такие вещи, и ты ни о чем не догадывался?
— Когда Вианта очнулась, заметил неправильное. Что касается Саяни, вы же знаете, что Незваный умело скрывает своих подопечных.
Йергос кивнул:
— Это правда. Только лучшие из провидцев способны увидеть связь, он — слепыш. — Магистр обратился ко второму седовласому: — Как вы поступили бы с Виантой?
— К сожалению, ее нельзя оставлять в живых, — отрезал он.
Итого трое против одного. Странно, но волнения нет, будто я наблюдаю за судебным процессом со стороны.
Второй седовласый не согласился с предыдущим оратором:
— Я за то, чтобы сохранить ей жизнь.
Ариец скривился:
— Как ты себе это представляешь? Запереть ее в келье, чтоб не натворила беды?
— Неплохой выход! — обрадовался седой.
Итак, моя судьба зависит от магистра с лисьим взглядом. Наверняка его слово весомее, чем воля остальных судий. Он будто нарочно издевался, тянул время. Арлито, явно не желавший моей смерти, опять вступился за меня:
— Уважаемые пэрры! Не спешите с выводами. Да, мы живем в хрупком равновесии, и его нельзя нарушать. Если мы оставим Вианте жизнь, оно нарушится. Если заберем ее — произойдет то же самое. Подумайте, нам ведь не обязательно ни убивать ее, ни оставлять здесь. Есть территории, где не действуют правила, и нарушать там нечего. Да-да, я говорю о Беззаконных землях.
Ариец фыркнул:
— Ты предлагаешь отправить бэрри… Туда? Где упыри, разбойники, рабство? Где режут просто так, за один косой взгляд? Она там и дня не проживет! Милосерднее сразу ее убить.
— Я предлагаю спросить у нее самой, что выберет она: смерть или Беззаконные земли.
На мгновение я снова ощутила себя живой: трепыхнулось сердце, проклюнулся росток надежды, потянулся к свету. Где-то там, за Драконьим Хребтом, за множеством чужих городов и деревень — Изначальный дом, откуда началось творение; если найду его, верну Эда, и плевать, чем за это придется заплатить. Да, моя надежда еще слаба, да, легенда про Аделию похожа на сказку, но во что мне еще верить?
— Разумное предложение, — кивнул Йергос. — Я за то, чтобы сохранить жизнь этой милой девушке. Вианта, слово за тобой. Ты ж понимаешь, что среди нас тебе оставаться нельзя, да?
— Я выбираю жизнь, — прошептала я. — Но перед тем как уйти, могу попросить об… услуге?
— Можешь. Если хочешь, повидайся с мужем или родными.
— Спасибо, нет. Узнайте, кто убил Саяни, и накажите виновных. Если убийца — мой муж, то я завещаю свои земли людям, которые на них живут. Это будет справедливо. И еще хочу просить милости для Элайны Фредерик-Зонн, которая наняла наемников, пытавшихся меня убить. Я прощаю ее, отнеситесь и вы с пониманием, пусть наконец закончится застарелая вражда наших родов.
Магистр вскинул брови, кивнул:
— Странное пожелание, но справедливое. Вы достойный человек и правили бы хорошо, но есть неподвластные нам вещи. Вам придется уйти в ближайшее время.
Я заметила, как Арлито, скрестивший руки на груди, показывает мне два пальца, и проговорила:
— Дайте мне два дня, чтобы восстановить силы.
Маг кивнул, устало прикрыл глаза. Магистр продолжил:
— Ты поедешь с другими ссыльными. Когда третьи ворота захлопнутся за повозкой, ты перестанешь принадлежать этому миру. И знай, если попытаешься вернуться, тебя убьют.
— Спасибо, — пробормотала я, приложила ладонь к виску. — Все, можно идти?
— Ступайте. Арлито проводит вас.
Придерживаясь за спинку стула, я поднялась и, еле передвигая ноги, направилась к двери. В книгах пишут, что раньше дамы падали в обморок, когда волновались. «Он видел, как я прогуливаюсь с другим мужчиной! Ах!» Глаза закатила, упала. Ариец вынес мне смертный приговор! А-ах, вообще кома. По идее, последнюю неделю я должна пребывать в полуобморочном состоянии, но даже сейчас у меня сознание ясное, ну что за наказание? Хоть бы какой аффект на помощь пришел.
Покинув зал, маленький маг прошептал:
— Эти два дня тебе придется провести взаперти. Они побоятся, что ты сбежишь.
— А потом? — спросила я равнодушно.
Он ответил не сразу, пропустил идущего мимо старика с ворохом книг, поздоровался.
— Потом начнется самое сложное.
Лестница на пятый этаж далась с огромным трудом, думала, не дойду. На последнем пролете оперлась о стену рукой. Сердце колотилось, будто я пробежала кросс.
